Сибирская амазонка

Пароход дал пару коротких гудков, его колеса начали вращаться, винт вспенил воду, и через мгновение лодка отвалила от него, и гребцы направили ее к берегу. Урядник спешился и побежал вниз по косогору. Лодка достигла мелководья. Один из гребцов перебросил казаку цепь, сам спрыгнул прямо в воду и принялся толкать лодку в корму, а урядник тянул ее за цепь. Нос лодки благополучно выполз на гальку, а ее пассажиры поднялись на ноги. И один из них, маленького роста, худощавый, тут же попал в объятия молодого казака, который был головы на две выше его.

- Иван Лександрыч, - казак почти вынес Вавилова из лодки и принялся трясти за плечи, прижимать его голову к своей Необъятной груди, и даже прочувственно шмыгать носом, - Иван Лександрыч, а мы вас уже и не чаяли увидеть! Думали, опять в последний миг какая зараза остановит.

- Зараза у нас одна - начальство! Да еще жулики, которым дела нет, что нам тоже в отпуск хочется. - Иван наконец освободился от объятия казака. Оглядел его критическим взором с ног до головы и подал ладонь. - Ну что, Гаврюха, здорово! - И одобрительно покачал головой:

- Возмужал, паря, дюже возмужал! В урядники, гляжу, пробился! И усы вон какие отрастил, точно вейник под забором.

Казак крепко стиснул ему руку, счастливо улыбнулся.

- С приездом вас, Иван Лександрыч! Как добрались?

Ночью на реке зябко, не замерзли под казенным одеялом?

- Было дело! - засмеялся Иван. - Схватил нас под утро с Алексеем такой колотун, что пришлось по стопке водки пропустить, чтоб согреться. Знакомься, Гаврюха! Это мой первейший друг и товарищ по службе Алексей Дмитрич Поляков. Тем же делом, что и я, промышляет, жуликов и болдохов исправно ловит, потому и отпуск нам вместе дали.

- Добро пожаловать в наши края, Лексей Дмитрич! - Парень степенно пожал ладонь Алексею и окинул взглядом его городской костюм. - В тайге приходилось бывать или в первый раз наведались?

- Приходилось, - улыбнулся Алексей, - в прошлом году месяц бандитов по тайге да степи вылавливали, но чуть западнее, в Тесинском уезде.

- Знаю те края, - ответил Гаврюха, - мы туда по осени табуны гоняем в обмен на зерно да картошку. Самим нам недосуг огородами заниматься. Граница много времени отнимает. Контрабандист нонче злой пошел, так и ломит, так и ломит. А намедни приказ пришел, по тайге скиты шуровать... - Он вздохнул. Батя в затылке скребет, не знает, что делать. Многие наши казачки в родове своей староверов имеют...

- А... - Алексей открыл было рот, чтобы развить тему, но Иван благоразумно перехватил инициативу в свои руки.

- Погоди пока, - он взял Алексея за рукав, - после спросишь. - И обратился к Гавриле:

- Нам бы переодеться где-нибудь по-дорожному.

- Это мы мигом, - засуетился казак, - сейчас всю вашу поклажу к деду Семену доставим. Его изба тут недалече, в десяти шагах...

Их встретил рослый старик с густой в седых подпалинах бородой. Войлочный капелюх наседал на его широкие лохматые брови. Глаза его весело щурились. Здороваясь, он поочередно, начиная с Ивана, подал всем свою большую руку.

- Вот и к нам люди заглянули! Добро пожаловать, гости дорогие! - басил старик, помогая казакам привязать лошадей к забору. - Хорошему человеку у нас завсегда рады. Изба у меня большая, места всем хватит! - Он протянул руку в сторону просторной, в шесть окон, избы с шатровой крышей. В палисаднике буйно цвела сирень, а по забору прохаживалась кошка, при каждом шаге брезгливо стряхивающая лапками.

Только теперь Алексей заметил, что морось прекратилась, туман поднялся вверх и сквозь него уже вовсю высвечивает ослепительная голубизна неба.

Тройку тем временем загнали во двор. Дед пригласил всех прибывших в избу. Но вслед за городскими гостями в нее прошел лишь Гаврила. Остальные казаки остались под навесом во дворе. "При конях", - как пояснил старший из них.

В просторных сенях находился верстак, висели сети, починкой которых занимались две пожилые женщины, стояли у стены сундуки, обитые железной полосой и покрытые домоткаными ковриками. Из сеней прошли на кухню, отделенную от горницы дощатой стеной. Огромная русская печь, длинный стол, рукомойник в углу, навесная полка с посудой и глиняными горшками... Чугунные горшки стояли на шестке, и от них натягивало сытными запахами каши и топленого молока.

Кошка, которая только что гуляла по забору, шмыгнула у них под ногами и заскочила на печную лежанку. С нее послышался ворчливый старушечий голос. А хозяин пояснил:

- То матушка моя! По зиме девяносто годков стукнуло. - И крикнул весело:

- Вставайте, маманя! Гости к нам пожаловали!