Сибирская амазонка

- Но я Ольховскому не завидую. Чурбанов очень испугался, и вполне возможно, откажется не только от своих показаний, а и от розыска.

- Теперь не откажется! Бронислав Карлович на горло ему наступит и будет давить, пока тот хрипеть не начнет. Все выдавит из купчишки, даже про то, что тот ни сном ни духом не знал.

- Я у секретаря кое-что еще выведал про это "Житие".

В то время использовали железосинеродистые чернила желтоватого цвета. Текст написан четким полууставным почерком второй половины XVI века. На одном из листов проставлена дата - 1591 год. На других листах она повторяется, но написана разными способами - от сотворения мира и Рождества Христова, по лунному и по солнечному календарю, по годам правления царя и патриарха. Эту дату историки называют "черной", так как она написана на бумаге чернилами. Но есть еще и "белая" - дата водяного знака на бумаге рукописи.

Усвятов объяснил, что "белая" дата менее точно определяет год создания рукописи. Бумага могла просто залежаться, и наверняка прошло несколько лет, прежде чем она попала в руки писца. Кроме того, в рукописи сообщалось имя создателя "Жития Александра Невского". Но по древнерусской традиции имя книжника зашифровано сложной цифровой загадкой.

Усвятов пытался разгадать эту головоломку, но безуспешно.

Похоже, что загадка написана с ошибкой и поэтому вообще не решается.

- Видно, он и вправду хорошо разбирается в рукописях.

- Усвятов? - переспросил Алексей. - Я ведь уже сказал об этом. Десять лет назад он закончил исторический факультет Казанского университета. Тема его диссертации напрямую связана с древними рукописями, которые удалось обнаружить на Урале и в Сибири, и как оказалось, в большей части, именно ему. Причем все экспедиции оплачивал Чурбанов. Прежде считалось, что в наших краях древнерусская книжность представлена очень бедно. Дескать, какие могут быть древние книги в стране, освоение которой началось в XVII веке. Оказывается, русские переселенцы, кроме самого нужного для жизни, везли с собой книги. Среди них творения византийских писателей, рукописные обличения никонианской церкви и первые печатные книги. Большинство из них признаны еретическими. Раскольники тщательно оберегали их. Прятали в тайниках, столь же тайно переписывали, словом, хранили как зеницу ока, потому что несли их на себе тысячи верст с Поморья и из Керженца. Усвятов рассказал, что еще в начале нашего века снаряжались целые воинские команды, которые рыскали по тайге, уничтожали скиты, искали тайники с книгами и сжигали их без разбора. Много людей погибло тогда, защищая старую веру и ее символы. Да и сейчас не лучше. Охранное отделение как раз и занимается подобными вещами, так что Ольховский и вправду не отцепится от купца, пока не выведает все, что ему потребуется. И еще... - Алексей перешел на шепот и оглянулся по сторонам. Но вряд ли кто мог их подслушать, потому что палуба совершенно опустела, и они с Иваном остались одни.

- Ладно, говори, никто нас не слышит, - улыбнулся добродушно Вавилов и озадаченно покачал головой:

- Вот что значит образование! За полдня столько успел узнать, что мне за год не осилить!

- Только не кокетничай, - рассердился Алексей, - ты любому профессору сто очков вперед дашь. И поручи Тартищев тебе это дело, ты б Ольховскому через неделю такой фитиль вставил бы!

- Можно подумать, ты бы от меня отстал! - улыбнулся Иван польщенно. Только бодливой корове бог рогов не дал. Занимается этим делом Бронислав Карлович, и пусть занимается, а мы с тобой тайменя едем ловить. И это наша первейшая задача на сей момент! - И вдруг с подозрением посмотрел на приятеля:

- Постой, ты чего затеял? Бумажки эти, приметы, "белая" дата, "черная"... Что ты мне мозги пудришь? Говори прямо, что еще узнал, что тебя заусило, как щуку на тройник?

Алексей отвел взгляд и выбил пальцами дробь на столешнице. Потом задумчиво посмотрел на Ивана:

- Не знаю, что меня дернуло рассказать Усвятову о драке, что учинила эта девчонка в черном балахоне. Правда, ни о филерах, ни об офене я не упомянул. Представил себя случайным очевидцем, но ты бы видел: Иван, как он побледнел, когда я упомянул про посох и красную кайму на капюшоне. Перекрестился, а губы трясутся, как от сильного испуга.