Сибирская амазонка

- И как только женка такова молодца в наши края отпустила? У нас девки справные да хваткие, живо уговорят!

Алексей покраснел, а Иван ответил вместо него:

- Не женат он еще, Никита Матвеич! Все на службу ссылается, что некогда! А по мне еще не нагулялся вдосталь!

- Ничего, парень - не девка, его товар долго не портится! - И Шаньшин уже по-свойски хлопнул Алексея по плечу. - А хошь, мы здесь тебе кралю найдем? Черноброву, краснощеку, а певунью, заслушаешься! У нас девки, что с шашкой, что с ухватом одинаково ладно управляются!

- Не пугай его, батя, - рассмеялся Гаврюха, - а то и вправду подумает, что оженить решил. - И подмигнул Алексею:

- Не тушуйтесь, Лексей Дмитрич! Девки наши бедовые, но к городской жизни не приучены. Им простору треба!

- Да уж кому, как не тебе, басурману, знать, что им треба! - усмехнулся отец и показал сыну внушительный кулак. - Сказал, осенью оженю, значитца, оженю! А то избаловался совсем.

Гаврила насупился и кивнул на младшего брата, державшего в поводу его коня.

- Ты вон Сашку ожени! Вот шустряк так шустряк! - Он сделал вид, что замахнулся на паренька нагайкой, и тот сиганул в сторону, как вспугнутый заяц. - Давеча кто девок на кладбище щупал? Сам им страхи разные про мертвяков в уши дует, а между делом...

- Врешь, Гаврюха! - взвился паренек, побагровев от негодования. Наговариваешь перед батей! Сам-то что, не тискал разве Варьку Колобову на базу, а она все кудахтала, как наседка?

Теперь настала очередь запунцоветь Гавриле. Глаза его яростно блеснули, и плохо бы пришлось Сашке, если бы отец не развел братовьев в разные стороны.

- Ишь сошлись, одна задириха, другая неспустиха! Неча при гостях свару затевать! - и дал легкий подзатыльник младшему. - Своих не закладай! Язык завсегда за зубами держи!

А то не посмотрю, что годами не вышел, загремишь по осени в Атаманскую сотню, чтобы балду не пинал!

- А я не боюсь! Я в кашевары запишусь! - Сашка нахально улыбнулся, подбил носком сапога сухой конский катышек и поймал его в руку. - Кашеваром быть дело выгодное, завсегда сытым будешь, и все казаки в друзяки ломиться будут.

- Ишь ты, кашеваром, - ухмыльнулся в усы Шаньшин, - чую, сынку, мне к тебе тоже в друзяки придется проситься. Авось лишнюю макитру каши наложишь!

- А что ж, и наложу! - лихо ответил Сашка. - Батяню как не уважить! - И тут же, ловко извернувшись, бросил конский катышек за шиворот стоящему рядом брату-близнецу и прихлопнул его по спине.

Тот кинулся на брата с кулаками. Сашка, заливаясь хохотом, бросился наутек. Близнецы скрылись за домом, а Шаньшин развел руками:

- Извиняйте, братцы! С моими огольцами не заскучаешь! - И протянул руку в сторону крыльца, на котором Степан успел расстелить яркий китайский ковер с драконами. - Добро пожаловать в дом откушать хлеба-соли! - И озорно подмигнул гостям:

- Оголодали небось с дороги?

В небе опять громыхнуло. Все, не сговариваясь, посмотрели в небо. Надо же, за разговорами про грозу забыли. Но тут первые, пока еще робкие капли дождя упали на землю, и гости, а за ними и хозяева поспешили в призывно распахнутые двери атаманского дома.

***

За окнами вовсю поливал дождь, но гроза ушла в горы, и где-то там изредка глухо грохотало, словно катилась по мостовой телега с пустыми бочками. Станица тонула в ночной темноте и тишине, и лишь кое-где пробивались сквозь потоки дождя тусклые огоньки. И только из дома атамана вот уже который час слышны были шум, гам, разудалый хохот. На встречу гостей Шаньшин пригласил старых своих друзей и самых уважаемых станичников.

Уже выпили за здоровье государя императора, за доблестное русское оружие, за казачье воинство, за войскового атамана Колесникова, за здоровье и благополучие каждого из гостей. Теперь предстояло выпить за настоящее и будущее процветание Сибири.

- Дай-то бог, господа, - говорил, высоко поднимая бокал, старый казачий сотник, - чтоб не оскудела сибирская земля, поилица наша и кормилица. Богатства в ней немереные, только щепотью тронутые! Придет время, расцветет родина наша пуще прежнего, только без казаков и тогда не обойтись.

Зарится на земелю нашу погань всякая, а кроме казака, некому ее защитить. Так выпьем же, станичники и гости дорогие, за то, чтоб не переводились кони в табунах да хлеб в закромах, чтобы бабы казачков славных поболе рожали. Нужны отчизне нашей добрые защитники, а казаки, знать, никогда не подводили и не подведут! - Он поднял бокал еще выше и гаркнул:

- За веру! За царя! За Отечество! И за Сибирь-кормилицу! Ура!

- Ура-а! - радостно подхватили собравшиеся.

За столом, который ломился от всевозможных мясных и рыбных копченостей и солений, жареных поросят, уток, индюшек, селянок, разнообразных пирогов, доставленных из Китая фруктов и сладостей, а также вин, водок, наливок, становилось все веселее и непринужденнее. Никита Матвеевич, изрядно подвыпивший, был в самом благостном настроении.