Сибирская кровь

В период третьей ревизии в Верхоленском остроге жили потомки только Тимофея и Фрола Большедворских. Кто точно был их отцом или отцами, мне выяснить не удалось, и на эту роль могут претендовать трое – Федор Иванович и два брата Зиновия Большедворских, перечисленных в двух именных 7201 (1693) года и расходной 1712 года книгах по Верхоленску. И вот уже их отец наверняка Иван Семенович Большедворский, который служил в Верхоленском остроге конным казаком еще в 1677 году. Стоит полагать, что он первым обосновался на пашне на левом берегу реки Куленги в семи верстах от Верхоленска, в деревне, называемой сегодня Большедворовой. В ней, как писалось в «Книге окладной денежному, хлебному и соляному жалованию» за 7192 (1684) год, пеший казак «Фетка Иванов сын Болшедворского пашню пашет»²³⁴.

При таком понимании родства, отец основателя той деревни и всей верхоленской династии Большедворских Семен – по разным линиям, мой десятижды и одиннадцатижды прадед.

Бутаковы. Запорожская история

Мои предки по чисто мужской линии породнились с четырьмя фамильными линиями Бутаковых, и ближайшими мне родственницами под такой девичьей фамилией оказались три моих шестижды и одна семижды прабабушки. Старшая из них – Васса, или Василиса, дочь верхоленского разночинца Марка Осиповича Бутакова, родилась в 1717 году и умерла в 1800 году, мужем ее был разночинец Никита Иванович Витецкий. Следующая за ней – Агриппина, дочь разночинца Дементия Бутакова, которая появилась на свет спустя пять лет, в 1722 году, была женой опять же разночинца Федота Макаровича Кистенева. Далее – Евдокия, 1724 года рождения. Она происходила из семьи верхоленского казака Кондратия Леонтьевича Бутакова, вышла замуж за бирюльского крестьянина Дмитрия Леонтьевича Скорнякова и умерла в 1785 году. И младшая – Ефимия, родившаяся в 1727 году в семье верхоленского казака Савелия Леонтьевича Бутакова и отданная взамужество бирюльскому крестьянину Ивану Амосовичу Зуеву.

Восходящую родословную линию двух первых из них – Василисы Марковны и Агриппины Дементьевны Бутаковых – мне удалось установить довольно легко из илимско-верхоленских архивных документов. По ним, еще в 7163 (1655) году в Илимском остроге был казак Игнатий Бутаков, и тогдашний воевода Богдан Оладьин (Аладьев), узнав, что «в Ылымском уезде у Тунгуски реки в горе есть железная руда», направил его со служилым Шесташкой Коршуновым на поиски этой руды. Они ее успешно сыскали и доставили образцы в Илимск, положив тем самым начало освоения железорудных месторождений в Восточной Сибири[462]. Через много лет, по поручению другого илимского воеводы – Силы Оничкова, казачий пятидесятник Игнатий Бутаков с группой товарищей искал угожие пашенные места в районе илимской реки Туны и Ангары вверх от будущего Яндинского волока до Идинского острожка. По итогам поиска воевода сообщил в доставленном в январе 1672 года Московскому царю послании, что «на луговых землях и по нагорным еланям можно построить в пашню по Илиму и Туне больше двадцати семей и за Ангарским волоком, вверх по Ангаре, до Идинского острожка – больше пятидесяти семей»²³⁵.

В 1673 или 1674 году в одной из деревень Нижнеилимской волости некий крестьянин Федор Лыткин «остарел и за увечьем ис пашни выпущен в Енисейской монастырь, а в ево Феткино место Лыткина по челобитной за порукою поверстан в тож тягло казачей сын Фетка Игнатьев сын Бутаков», но уже 1 сентября 1674 года, «по указу великого государя и по грамоте, Фетка Бутаков от пашни отставлен и та феткинская пашня Бутакова отдана отцу ево Феткину илимскому пятидесятнику казачью Игнашке Бутакову за государево хлебное жалование». Однако и он владел землей совсем не долго – 9 марта 1676 года умер. Запись об этом в окладной книге 7185 (1677) года раскрывает его отчество – Севастьянович. Примерно тогда же (начав до 1682 года) имеющие те же отчество и фамилию Герасим и Даниил служили судовыми плотниками Илимского острога, «которые на Якутцкой обиход суды делают», а Максим Севастьянович Бутаков – пешим казаком Верхоленского острога. В 1684 году Герасим, Даниил и Максим Севастьяновичи, а также два Петра Игнатьевича и Алексей Максимович Бутаковы пашню пахали (эта пашня или та ее часть, что досталась Максиму Севастьяновичу, прилегала к деревне, называемой сегодня в честь русского историка XIX века Щапова). По потомкам: у Герасима Севастьяновича были сыновья Василий, Григорий и Федор, у Даниила Севастьяновича – Михаил и Никита, у Игнатия Севастьяновича – кроме двух Петров и Федора, еще Агафон, Кузьма и Михаил, у Максима Севастьяновича, кроме Алексея, Дементий и Осип (они были верхоленскими казаками), у кого-то из Петров – Афанасий, Василий, два Степана, Терентий и Яков²³⁶.