Сибирская кровь

Первое упоминание о Зуевых на бирюльской пашне я заметил в «Переписной книге Илимской слободы о сборе хлеба, и сколько они имеют пашенной земли и сенных покосов» от 7207 (1699) года. В ней сказано, что от деревни Федора Куржумова (она располагалась на полверсты выше устья реки Анги) «пять верст вверх по Лене на левой стороне пустая порожняя пашенная земля и сенные покосы лежали впусте, а прежде сего пахали тое пашню Бирюльской слободы крестьяне Ивашка Синков, Якимка Черкашенин. И по разбору воевода Федор Родионович Качанов покинутая порожнюя пашня и сенные покосы отданы на оброк бирюльским пашенным крестьянам Пронке Зуеву, Ивашке Черкашенину, Гришке Федорову. Велено им с тое пашни отсыпным хлебом оброку платить с 210 году всем ввопчем двенадцать чет ржи на год … и в том оброчном хлебе в платеже взята по них поручная запись». Те же Зуев и Черкашенин приведены в окладных книгах 1706 и 1707 годов, но уже с отчествами – «Иван Данилов черкашенин, Прокопей Тимофеев Зуев» (интересно, что в той же книге, да и часто прежде Прокопий Тимофеевич также записывался как «сын Голово», или «Голой»). В 1705 году они «по святой евангельской заповеди господни сказали: рыбная ловля от их заимки вверх на полторы версты по обе стороны Лены реки есть, в разрыв, местами, а не сповал, малые притоны. Поперешнику той рыбной ловли, где притоны, на семнадцать сажен. Ловят они в два невода десятьюсаженными, про себя, а не на продажу, з женами своими»²⁸⁶.

В 1736 году Амос Зуев, оформляя наследство своего отца Прокопия (Пронки), заявил об утере «даной» на землю, и Верхоленская канцелярия Иркутского уезда просила Илимск дать справку из старых земельных дел. Тогда Илимская воеводская канцелярия подтвердила, что в 1684–1685 годах илимским и якутским воеводами была отведена земля Синькову, однако в 1701 году делянка «збеглого пашенного крестьянина Ивана Михайлова сына Синькова» запустела и была закреплена за Зуевыми²⁸⁷.

К 1762 году были семьи у шести сыновей «Амемоса Прокопьева сына Зуева» – у Александра, Алексея, Бориса, Дорофея, Ивана и Осипа (еще один его сын Илья был отдан в рекруты). В бирюльском ведомстве, к которому тогда относились качугские земли, жили и его братья Дмитрий с сыновьями Иваном и Иудой (еще один его Иван перебрался под Манзурку), Степан с сыновьями Никифором и Леонтием и Михаил с Дмитрием, Михаилом и Терентием (еще один его сын Иван отдан в рекруты)²⁸⁸. И именно им обязаны появлением на свет многочисленные верхнеленские Зуевы.

К сожалению, происхождение Прокопия Тимофеевича – основоположника бирюльской фамильной династии Зуевых, чей отец Тимофей – мой девятижды прадед, мне с точностью определить не удалось. Но его предком вполне мог быть Архип Петрович Зуев, который перечислен в «Книге окладной Илимского острогу денежному, хлебному и соляному жалованию илимским и верхоленским ружникам и оброчникам, служилым людям и судовым плотникам» 7161 (1653) года. Еще один Зуев – казачий десятник Тарас из Пелыма – служил в 1656 году в Даурии²⁸⁹. Если он был братом Архипа, а Архип – действительно предок Прокопия, то верхнеленские Зуевы – потомки выходцев из Пелымского острога[500]. В «Книге имянной пелымских служилых людей» 1624 года я нашел имена двух Зуевых – «Гараски» и «Оски», но рядовой стрелок «Тараска Зуев» был в 1623 году не в Пелыме, а в Нарыме[501], а еще один или тот же Зуев «Гараска» – в 1625 году в Томске²⁹⁰.

Кистеневы

Пока что нет прямых свидетельств тому, что Дарья Петровна, жившая в 1795–1843 годах и ставшая женой качугского крестьянина Нестора Яковлевича Ратькова и моей четырежды прабабушкой, появилась на свет именно в семье Петра Кистенева. Однако есть тому свидетельства косвенные: дважды, в мае 1817 года и в июне 1819 года, дочери Петра Ефимовича Кистенева назывались восприемницами детей семейства Нестора и Дарьи Ратьковых. Сам же Петр Ефимович в 1781 году взял в жены свою однофамилицу и двоюродную тетю Агафию Федотовну, которая была младше его примерно на семь лет (при верности версии моего родства с Петром Кистеневым она моя пятижды прабабушка).