Сибирская кровь

Известно также, что ссыльный воронежский черкашенин «Карпик Никитин Кузнец», поработав на тутурской пашне, был в самом конце 1640-х годов переведен в кузнецы Верхоленского острога, а в 1650 году – на место своего однофамильца «Онофрейка Степанова Кузнеца» в Усть-Кут для «государевы соляные вари для цыренные[507] починки кузнечного дела… Самого же Онофрейка Кузнеца свезли от Соли с собой воеводы Дмитрей Франзбеков да диак Осип Степанов в Якутцкий острог». Интересно, что Онуфрий Степанович Кузнецов стал в Якутске казачьим десятником (в Якутском остроге были еще с начала 1640-х годов его братья Максим и Яков из Мезени, Яков послужил и на Индигирке), затем состоял в амурском войске Ерофея Хабарова, был назначен после Хабарова командующим войском и «он был герой, не уступавший ни в чем предшественнику своему Хабарову». Летом 1658 года в бою с маньчжурско-корейской флотилией полководца династии Цин Шархуда на амурском Корчеевском плесе Онуфрий Кузнецов был взят в плен, и больше о его судьбе ничего не известно. А, в свою очередь, черкашенин Карп Никитович Кузнецов «попросился в пашенные крестьяне, стал пахать на левом берегу Куты, напротив соляной варницы, в деревне, которая существует и сейчас, и по его имени названа Карповой. Его сыновья жили в этой же деревне и были солеварами». В 1660 году «здал он, Карпунка, пашню» и стал посадским человеком³⁰⁷.

Куницыны

С такой фамилией выходила в 1848 году замуж за крестьянина Николая Николаевича Черепанова из Кутурхайской деревни появившаяся на свет в 1826 году «девица Анна Петрова, дочь деревни Ремезовской отставного солдата». Она стала моей трижды прабабушкой.

Из ревизских сказок легко устанавливается происхождение ее отца Петра Васильевича Куницына вплоть до его прадеда посадского Степана, умершего после первой ревизии. Степан – мой семижды прадед и младший брат посадского Петра, родившегося в 1682 году. Еще один Куницын – Василий – был взят в рекруты.

Я не нашел доказательств родственной связи между этими посадскими, с одной стороны, и посадским Федором Варламовичем (или Вахромеевичем) Куницыным из Илимского острога 1690–1700 годов, который платил годовой оброк в размере полтины³⁰⁸, а также с крестьянами Куницыными Иваном и Шестым (Шесташкой)[508] Филипповичами и сыновьями Ивана Андреем, Данилой и Иваном, с другой. Вот только стало известным, что владели те крестьяне пашнями в Верхнеилимской волости начиная еще до 1653 года, и к 1698 году Андрей и Иван Ивановичи умерли, а их брат Данила сбежал³⁰⁹. И, конечно, их деревня – не та, что сегодня находится в четырех километрах от северной оконечности Верхоленска и называется Куницына.

Куницынскую деревню под Верхоленском основали, вероятно, в начале XIX века потомки посадского Семена – дети и внуки его сына Леонтия. И это видно из перечня крестьян деревни в исповедной росписи Верхоленской Воскресенской церкви за 1843 год. Там во главе семейных домовладений из самых старших Куницыных были Веденей, Иван, Кондрат, Прокопий, Семен и Филипп³¹⁰. А они – рожденные в 1775–1798 годах дети верхоленских мещан Василия, Власа, Семена и Филиппа – всех четверых сыновей Леонтия Куницына, перечисленных в сказках третьей ревизии.

Куроптевы. Солеваренная история

Моя пятижды прабабушка Вера Никитична родилась в 1753 году в семье иркутского купца Куроптева, вышла в 1773 году замуж за верхоленского посадского Ивана Григорьевича Черепанова и умерла в 1824 году крестьянкой в Кутурхае.

В материалах третьей ревизии по г. Иркутску содержатся перечни трех семей Куроптевых, они идут среди начальных сказок по иркутским посадским друг за другом – во главе с Петром Андреевичем в возрасте на период ревизии (1762 год) шестидесяти шести лет, Иваном Андреевичем, пятидесяти одного года, и сорокашестилетним Никитой³¹¹. Отчество Никиты не приведено, и сказка о его семье составлена не им самим, а его женой Анной Ильиничной. Он же «в 761 году без данного ему из ыркуцкого магистрата пашпорта отбыл до города Якуцка для купечества и собрания долгов». В семье трое детей – восьмилетний сын Петр[509], старшая дочь Вера, шести лет, и младшая Екатерина, двух лет. «К сей сказке прозбою Анны Ильиной иркуцкой посацкой Иван Полосков руку приложил».

К сожалению, по приведенным по семье Никиты Куроптева данным выяснить, кто был его отцом невозможно. Ничуть не проясняют, а даже запутывают вопрос его происхождения сказки второй ревизии. Куроптевых там среди посадских пятеро: «написанный в прежнюю перепись» сорокавосьмилетний Петр с родившимися после переписи сыновьями Иваном и Федором, «написанный в прежнюю перепись» тридцатитрехлетний Иван (он около 1711 года рождения) и сразу после него – «У него сын в прежнюю перепись написанный же» Никита³¹³. Судя по тексту, Никита – сын второго из вышеназванных Иванов. Но этого не могло быть, ведь Никите, по ревизским сказкам, в 1744 году исполнялось то ли двадцать пять, то ли двадцать восемь лет[510]. Не стал же тот Иван его отцом в своем пяти- или восьмилетнем возрасте!