Сибирская кровь

Но главным промыслом верхнеленцев оставалось хлебопашество, и в одном из хранящихся в Государственном архиве Иркутской области дел есть подробный статистический отчет о зерновых за 1905 год. По нему, в Верхоленском уезде посевная площадь под овес, пшеницу, рожь, ярицу и ячмень составляла тогда 49993 десятины[113] (примерно 54,5 тысячи гектаров) со сбором с них 2509,4 тысячи пудов (40,2 тысячи тонн) зерна. Это, при населении уезда на тот год в 72,2 тысячи человек, соответствовало целым 35 пудам (560 килограммам), или полутора килограммам в день на каждого уездного жителя⁴⁵. Хорошее разнообразие стола добивалось подсобным огородным хозяйством, под которое была отведена еще большая площадь: согласно «Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона», в Верхоленском округе общий объем пахотной и огородной земли достиг к 1889 году 106803 десятин, около 1,7 десятины на душу населения. Понятно, что излишки урожая продавались, и немалая часть их попадала, к примеру, в Якутск, население которого еще с XVII века активно снабжалось хлебом, что выращивался в верхнеленско-илимском регионе.

Верхоленск отметился в истории и как место ссылки и пересылки декабристов, участников польского восстания 1863–1864 годов и революционеров-марксистов. Здесь, в частности, были члены Северного тайного общества декабристов Андрей Андреев и Николай Репин (они погибли во время пожара в пересыльной тюрьме в сентябре 1831 года), писатель Николай Чернышевский, большевики Иван Бабушкин, Феликс Дзержинский, Валериан Куйбышев, Вячеслав Молотов, Серго Орджоникидзе, Лев Троцкий, Михаил Фрунзе, Емельян Ярославский.

Верхоленск и поселения на Куленге. Вид с Поклонной горы

Верхоленский Воскресенский собор

В 1907 году в городе Верхоленске был освящен построенный в камне величественный Воскресенский собор – единственное из сохранившихся в поселении до наших дней культовое сооружение, разоренное и лишь чудом не взорванное при советской власти[114]. Изначально же православные жители Верхоленска и близлежащих деревень крестились, венчались и отпевались в перенесенной в период между 1646 и 1651 годами на территорию нового острога часовне, к которой пристроили престол во имя святителя и чудотворца Николая и в XVIII веке преобразовали в Воскресенскую церковь (Церковь воскресения Христова). К 1792 году она обветшала и пришла в негодность[115], поэтому рядом с ней заложили и в 1796 году освятили новую, «теплую» деревянную Воскресенскую церковь[116]. Впоследствии, на основании указа Святейшего Синода от 20 октября 1872 года № 2193, она была переименована в Собор воскресения Христова, и уже потом это имя перешло к каменному храму.

Деревянное культовое сооружение вместе с возведенной в 1718 году в посаде Верхоленского острога для летних богослужений Богоявленской церковью (Церковью богоявления Господня) была взята Иркутским губисполкомом в 1925 году под государственную охрану как памятник архитектуры, но в 1937 году ее разобрали на строительство детского дома в Верхоленске и на дрова, не уцелела и Богоявленская церковь.

Вероятно, на первых порах и хоронили умерших православных верхоленцев на прилегающем к церкви погосте[117], а затем захоронения стали производить в нескольких сотнях метрах дальше, на вершине ближайшей горы (почему бы не назвать ее Поклонной?) под величественными соснами у ныне разрушенной часовни. Отсюда открывается чудесный вид собора, всего Верхоленска и реки Лены. Там и сейчас действует сельское кладбище. Оно «стихийное», и семьи сами выбирают места для вечного упокоения своих близких, места между сотен заросших мхом и травой, но еще различимых холмиков над старыми многослойными захоронениями. Некоторые из них покрыты фрагментами потемневших от времени плит с уже нечитаемыми надписями. К великому сожалению, когда копают новые могилы, нередко тревожат прах давно умерших верхоленцев. Среди которых – и мои предки.

Двадцать пять верхоленских фамилий

По сказкам третьей ревизии (с учетом дополнений к ним), Черепановы вместе с Коркиными, Падериными и Полуехтовыми имели к окончанию 1763 года по шестнадцать представителей своих фамилий и делили по этому показателю среди других верхоленцев двадцать первое – двадцать третье места. Весь же «победный пьедестал» тогда с большим отрывом занимали Тюменцовы, Бутаковы и Толмачевы с их соответственно ста тремя, восьмидесятью пятью и семидесятью двумя представителями. За ними следовали Кистеневы (пятьдесят шесть), Шеметовы (пятьдесят два), Козловы и Уваровские (по пятьдесят), Малцовы (сорок семь), Пермяковы (сорок три), Белоусовы (сорок два), Аксамитовы (тридцать восемь), Пуляевские и Челпановы (по двадцать девять), Поповы и Хабардины (по двадцать семь), Болшедворские (двадцать пять), Шелковниковы (девятнадцать), Багатыревы (восемнадцать) и Шергины (семнадцать)[118].