Сибирская вендетта

— Ну ладно, ребятки, пошутили — и будет. Валите отсюда, пока целы.

Парни опешили.

— Ты чё, дядя, беды хочешь? — молвил тот, что справа. В руке его показался кастет — свинец угрожающе блеснул на его руке. Тот, что слева, вытащил нож. А центровой просто сказал: — Гони бабки, и поживей! Некогда нам, трубы горят!

Все трое находились в убойной зоне. Но Андрей не хотел бить первым, всё же он помнил некие правила, которым когда-то следовал в обычной жизни.

Он полез в карман и вытащил оттуда мятую сотню, протянул парню в центре. Тот взял было деньги и тут же вскрикнул от боли и присел на корточки — Андрей схватил его за выпрямленные пальцы и сделал кистью скручивающее движение, потом толкнул руку от себя — парень полетел на спину, хлобыстнулся затылком о деревянный пол. Но всё это было не смертельно — показательный приём из арсенала «Айкидо». Своеобразная разминка.

Но парни не оценили деликатности Андрея.

— Ах ты, сука! — закричал тот, что справа.

— Замочу-у! — возопил его товарищ.

И оба бросились на Андрея. Тому только этого и надо было. Он подогнул ноги и сел на скамейку. Парни сшиблись друг с другом, причём один резанул другого ножом по куртке, а другой от души врезал кастетом в пустоту — снаряд просвистел мимо уха приятеля. И так славно получилось, что оба потеряли равновесие и, обнявшись словно братья, повалились на скамейку. Андрей крепко ухватил их за волосы и сшиб головами. Это было жестоко. Сопли, вопли, кровь, перевёрнутые скамейки — всё смешалось. Парни повалились на пол, крепко прижимая руки к ушибленным местам. Андрей осторожно сел на скаейку и, откинувшись на гнутую спинку, смотрел на третьего парня.

— Ну что, — произнёс снисходительно, — будут ещё вопросы к младшему научному сотруднику?

Лицо парня пошло пятнами.

— Мы тебя замочим. Не уйдёшь отсюда живым!

Андрей озадаченно присвистнул.

— Ах вон оно как! Ну, тогда другое дело.

Мгновенье, и он сгрёб парня, смял его как тряпичную куклу, в ярости швырнул на пол и сверху вниз ударил своим каменным кулаком точно в челюсть. Чавкающий звук, треск лопнувшей кости, сдавленный крик — парень был в полной отключке. Андрей не любил угроз. Не переносил кретинов. Если человек не понимает доброго к себе отношения, если продолжает упорствовать в своём заблуждении — тем хуже для него. Теперь этот урод долго не будет никому грозиться. Когда Андрей ломал ему кости, он заботился не только о себе, но ещё и о всех тех, кто останется в этой несчастной Слюдянке и будет на себе испытывать злобу этого кретина. Ясно было, что у того сломана челюсть, выбито несколько зубов, проломлена височная кость, ну и сотрясение мозга — это уже само собой. Он лежал на боку, изо рта его сочилась густая кровь. Двое других всё раскачивали головами, сидя на полу. Лица, волосы, руки, куртки — всё было в липкой крови.

— Засранцы! — проговорил вполголоса Андрей. — А всё туда же, в герои лезут.

Он подошёл к окошечку кассы. Оттуда глянуло на него испуганное лицо молодой женщины.

— Вызовите «скорую». Есть тут у вас медпункт? — Кассирша всё смотрела на него, словно не понимая. — Я говорю, им врач нужен! — повысил Андрей голос. Постоял несколько секунд, потом махнул рукой и пошёл прочь. Пусть сами разбираются. Объясняться с местными ментами ему было не с руки.

Вышел на перрон. Темнело, воздух заметно посвежел. На снег ложились глубокие фиолетовые тени. До поезда оставалось несколько минут. Дадут ли ему уехать? А если и уедет — менты его всё равно найдут. Прятаться тут негде. Завтра же нагрянут на базу с наручниками и со стволами. Вместо отдыха будут разборки, допросы, отпечатки пальцев… Вот жизнь! Андрей покрутил головой, глянул на быстро темнеющие распадки, откуда надвигалась на посёлок густая тьма, и пошёл прочь от вокзала по асфальтовой дороге — мимо киосков с пивом, водкой и сигаретами, мимо шарахнувшихся от него теней. Отойдя метров на двести и убедившись, что его не видно, встал на обочине и поднял руку. Через минуту возле него притормозила «шестёрка».

— Землячок, куда путь держишь? — спросил Андрей молодого парня в клетчатой рубахе, сидевшего за рулём.

— В Шелехово, знамо дело.

— Подбросишь?

— А что платишь?

— Две сотни.

— Садись.

Андрей кинул два взгляда окрест и быстро залез в машину. Устроился поудобнее и устало выдохнул. Машина уже мчалась по мокрому асфальту, отблески фонарей дрожали и дробились на черной блестящей дороге.

— Что, допекает жизнь? — участливо спросил водитель.

— Допекает, — кивнул Андрей. — Хотел отдохнуть на природе, а вместо этого приходится в город возвращаться.

— Отдохнёшь тут, — сочувственно подхватил водитель. — Крутишься как белка в колесе, света белого не видишь.