Сибирская вендетта

Паспорт Андрей так и не показал, зато назвал свою фамилию — Ефимов! Такую фамилию носила в девичестве его бабушка по отцу. Имя тоже взял себе подходящее — Константин. Так звали деда. Ещё нужно было сообщить адрес постоянного проживания. Андрей подумал секунду и брякнул неожиданно для себя:

— Город Якутск. Улица Ленина. Дом тринадцать, квартира семь.

Заведующая недовольно глянула на него, но промолчала. Да и какая ей разница?

Андрей получил ключи от комнаты, бросил сумку на кровать и сразу же — вон на улицу. Сидеть взаперти ему страсть как надоело.

Впервые за последние несколько месяцев он никуда не торопился, ни от кого не прятался, и никто его не ждал. Великое спокойствие овладело им. Множество людей проходили мимо него, скользили по нему невидящим взглядом и исчезали из его жизни навсегда. Никому он тут не интересен. Маленькая песчинка в безбрежном океане великого Космоса. Странная и неповторимая линия жизни, направляемая неведомой силой. Андрей смутно чувствовал громадность мира, его страшную инерцию, неудержимость мощного и всеохватывающего движения. Все эти человеческие судьбы, миллиарды смертных душ, соединённых незримой нитью и подчинённых неведомым законам, — неслышно скользили в пустоте, неслись навстречу бездне, в которую когда-нибудь неизбежно упадут. И что значила его отдельно взятая судьба в этом подавляющем душу движении? В этом человейнике, где сам дьявол не сможет ничего поделать и от которого господь Бог благоразумно отвернулся? Андрей брёл по Невскому проспекту и всматривался в лица прохожих. Все куда-то торопились, были увлечены какой-то своей целью, жаждали новых впечатлений, на что-то надеялись. И никому не было дела до странного субъекта, потерянно бредущего среди толпы. Взорви он посреди проспекта бомбу — ничего не изменится. Поорут-поплачут, принесут цветы и зажгут свечи, а через год даже и не вспомнят. Так же будет течь людской поток. Так же будут есть мороженое, пялиться на витрины и куда-то бежать, бежать, бежать. Странно это? Нет, не странно. Обидно? Не обидно ничуть. Всё так, как и должно быть.

Примирившись таким образом с действительностью, Андрей зашёл в парикмахерскую и заказал «спортивную канадку». Парикмахерша — стройная, миниатюрная, молодая и симпатичная — взяла с него пятьсот рублей за такую нехитрую процедуру.

В ближайшем бутике Андрей купил новую спортивную шапочку и, глянув на себя в зеркало, успокоился окончательно: теперь его не узнала бы родная мать. Он ещё пообедал в ресторане «Кавказский», сходил в музей религии и поздно вечером вернулся в гостиницу.

Время тянулось медленно. «Невский» быстро надоел. Там одно и то же: суета, толкотня, дома нависают и давят на психику, мороженое на каждом шагу, закусочные, пирожковые, котлетные, сосисочные, магазины, бутики, витрины и гранит, низкое серое небо и тяжесть в душе. Со времён Гоголя «Невский» сильно переменился! Волком завоешь от теперешнего Невского проспекта. Ночью, конечно, на проспекте было гораздо интереснее, но по ночам Андрей безмятежно спал. Нужно было набираться сил, да и не привык он бесцельно бродить по улице. Борьба ещё не закончена. По-настоящему она только начиналась.

Безделье скоро наскучило Андрею. Деятельная натура требовала действий, и он решил нанести визит Виктору Степановичу. Перед тем как вернуться в родной Иркутск, необходимо было выяснить: кто сдал его Меченому. Без этого нельзя двигаться дальше. Меченый уже ничего никому не расскажет, а вот питерский полковник, пожалуй, может пролить свет на некоторые обстоятельства. Он, конечно, не станет откровенничать. Но Андрей постарается его уговорить. Все эти полковники, эти холёные лица — на поверку выходили вполне обыкновенными людьми, со своими страхами и слабостями, с комплексами и потаёнными мечтами. Сними с человека его грозную форму, сдёрни китель и сорви золотые эполеты — что останется? Останется голая суть, зачастую весьма неприглядная.

Андрей приехал в райотдел под вечер. Ходил по тротуару час-другой, дул на замёрзшие пальцы и совершенно ни от кого не прятался. Он не боялся быть узнанным, потому что сам себя не узнавал и невольно вздрагивал по утрам, ловя в зеркале своё отражение. Случайный прохожий мог подумать, что молодой человек назначил свидание любимой девушке. Место выбрал не самое удачное, но помрачённому уму влюблённого можно многое простить. Андрей ходил взад-вперёд по обледенелому тротуару и поглядывал на дверь, беспрестанно открывавшуюся. Конкретного плана у него не было, но он больше полагался на интуицию, на свою удачливость. Да и как тут планировать, когда заранее ничего не известно. И только он так подумал, как дверь в очередной раз распахнулась и на крыльце показался сам полковник — в каракулевой папахе и в синей форменной шинели с серебряными пуговицами. Он торопливо сошёл по ступенькам и направился к белому джипу, стоявшему у обочины. Андрей шагнул на проезжую часть, поднял руку. Тут же остановилась белая иномарка.

— Подвезёте? — спросил Андрей, приоткрыв боковую дверь.

— Смотря куда, — был ответ.