Сибирская вендетта

— Я не стану трогать ваших детей. Это я погорячился. И вас больше не трону. Да вы тут и ни при чём. Но эту сволочь я всё равно найду. Вы не представляете, что там у нас творится! Вы тут живёте в шестикомнатной квартире. У вас метро. У вас Эрмитаж, Русский музей и все удовольствия. А вы приехали бы к нам в Иркутск, пожили с полгода. Тогда и узнали бы, что такое провинция и какие там царят нравы.

Андрей медленно пошёл к выходу. Остановился возле порога.

— Значит, не скажете?

Повисла томительная пауза. Слышно было, как с низким гулом перемещается по этажам лифт, далеко внизу кто-то переговаривается, а у соседей наверху громко говорит телевизор.

— Я не знаю, кто тебя и кому там сдал, — наконец заговорил полковник. — А с нами работает один ваш сотрудник. Его фамилия Лапшин. Я его ни разу не видел и видеть не хочу. Ходят про него нехорошие слухи. Вроде даже служебное расследование проводили. Но точно я ничего не знаю. Если ты говоришь, что тебя кто-то сдал братве, спроси у него. Если даже это и не он, то наверняка знает, где искать концы. Я сам этого не люблю. Работать надо честно. Если мы вербуем человека, то уже не сдаём его. Мы ведь тоже люди. Я-то вижу, что ты никакой не уголовник. И вот что я тебе скажу. Уезжай как можно скорей из Питера. Про то, что ты был здесь, я никому не скажу. Но ищут тебя основательно. В Иркутск ехать не советую. И в Москве тебе делать нечего. Безопаснее всего отсидеться в ближнем зарубежье. А впрочем, поступай, как знаешь. Парень ты рисковый. Нам бы в органах побольше таких. Удивляюсь я на ваших оперов: как они не могли с тобой договориться? Да с твоими-то руками всех братков давно бы повывели.

Андрей невесело улыбнулся.

— Это всё потому, что наши менты заодно с бандитами. Но я с ними разберусь. А вам спасибо и постарайтесь на меня не обижаться. Мне очень жаль, что так получилось.

— Ладно, иди. И не забудь «скорую» мне вызвать, ты обещал.

— Так вы сами и вызовите! Я сейчас вам свет сделаю. Где ваш смартфон?

— Там, в комнате, на столике лежит.

Андрей прошёл по коридору и разглядел в полумраке круглый столик и дорогой «Samsung» на нём. Осторожно взял двумя пальцами, словно боялся раздавить.

— Ну где ты там? — послышалось из прихожей.

Андрей вернулся в прихожую и вложил смартфон в руку полковника.

— Звоните, а я пока свет вам сделаю.

Он вышел на площадку, аккуратно прикрыл входную дверь. Распредщит был по-прежнему распахнут. Андрей взял оборванный провод в белой оплётке и прислонил к клемме оголённый конец. Проскочила яркая искра — сразу вспыхнул свет в квартире, закрутился диск счётчика. Рассудив, что остальное сделают электрики, Андрей побежал вниз по ступенькам. Никто не попался ему на лестнице, лишь на выходе прошмыгнул мимо какой-то паренёк, да на улице щуплый мужчина собачку выгуливал. Он даже не обернулся. Андрей отошёл от дома шагов на пятьдесят и остановил такси. Оглянулся в последний раз — всё было тихо. Да и не успели бы за это время поднять тревогу. Он спокойно залез в машину и коротко бросил:

— На Васильевский.

Через полчаса он был в своём номере.

Следующие три дня Андрей провёл в гостинице. Сырой холодный воздух не способствовал быстрому заживлению ран. Андрей валялся на кровати, читал газеты, дремал или просто лежал с открытыми глазами, ни о чём особенно не думая. Лишь однажды вышел на улицу, обошёл квартал и, остановившись на пересечении Девятой линии и Среднего проспекта, позвонил с мобильного телефона хирургу. Осведомился, когда ему прийти в больницу, а заодно поинтересовался, можно ли ему сделать диплом о высшем образовании и сколько это будет стоить. Доктор ответил в том смысле, что ничего невозможного в этом мире нет, а диплом не очень известного вуза будет стоить тысячу долларов. Он напомнил Андрею о фотографии и велел подойти в пятницу в час дня и прогуливаться с беззаботным видом возле главного входа. На том и порешили.

Андрей до последней минуты сомневался: можно ли ему фотографироваться в таком не вполне готовом виде? А потом решил, что будет даже лучше, если на фотографии его трудно будет узнать. В смысле конспирации это было очень хорошо, а об удобстве разного рода инспекторов и контролёров он думал меньше всего. Главное, что на фотографии будет именно он, а не кто-то другой. Всё остальное не так уж и важно. Гематомы на лице по большей части сошли, болезненная припухлость спала. Оставалась небольшая деформация, а лучше сказать, помятость всей физиономии, но это всегда можно было объяснить какой-нибудь естественной причиной. Например, бессонной ночью. Или болезнью. Пристрастием к алкоголю. Наконец, обычным мордобоем. Андрей каратист, и вполне естественно, что внешность его не всегда такова, какой ей надлежит быть. Чему тут удивляться?