СИБИРСКИЕ СКАЗКИ

Идэ маленький был, когда сиротой остался.

Мать умерла в тот год, когда Идэ родился. Отец – охотник, в урман зверя промышлять ушёл – совсем не вернулся.

Бабушка Идэ, – Имъял-Пая её звали, – его к себе взяла. Идэ большой мальчик стал, а всего боится. Никуда от бабушки не отходит, за бабушкин подол держится. Бабушка думает:

«Как отучить Идэ всего бояться, чтобы Идэ на рыбалку ходил, на зверя ходил, смелым охотником стал?..»

Кедровым орехам урожайный год пришёл. Совсем спелые орехи стали – можно собирать.

Бабушка Имъял-Пая говорит Идэ:

– Пойдём, Идэ, орешки собирать.

– Что ж, пойдём, бабушка.

Бабушка в обласок села. Идэ усадила, обласок толкнула – и поехали.

Ясный день был. Солнышко светит. Урман тихонько шумит. Тым-река от песка к песку бежит.

Три песка бабушка с Идэ проехали, на берег вышли, на гору поднялись, в тайгу пошли.

В тайге птицы поют. Далеко слышно – кедровка стучит. Орехи из шишек птичка выбирает.

Стали бабушка с Идэ орехи собирать. Кедры высоко головы подняли, в ветвях шишки спрятали. Старая Имъял-Пая колотушкой сучок ударит – крупные спелые шишки сами падают.

Полный обласок орехов насыпали, домой собрались.

Бабушка одну берестяную кошолку с орехами на горе оставила:

– Ох, Идэ, кошолку забыли. Сбегай, принеси.

Идэ на гору побежал, а Имъял-Пая обласок от берега оттолкнула.

Идэ с горы глядит – бабушка уехала! Идэ кричать стал, плакать стал:

– Зачем ты оставила меня, бабушка?..

Имъял-Пая не оглянулась ни разу. Сильно гребла веслом, и скоро обласок из виду ушёл.

Идэ один в тайге остался. По берегу бегать начал, искать, где бы спрятаться. Искал, искал – дупло нашёл. Залез в дупло, клубочком свернулся, лежит тихонько.

Солнце спускаться стало, ветер подул, дождь пошёл. Тайга шумит. Кедровые шишки падают, по дуплу стучат. Идэ страшно стало. Думает – звери пришли, съедят его.

Со страху Идэ кричать стал:

– Всего съешьте, но только голову не троньте…

А его никто и не трогает. Только стук кругом идёт – шишки падают.

Сколько ни боялся Идэ – заснул понемножечку.

Сколько ни спал – пробудился. Смотрит – светло стало. Солнце высоко. Птицы поют. Тайга тихонько шумит. Идэ сам себя щупать стал. Цел ли?

Левую руку протянул – здесь рука. Правую руку протянул – здесь рука!

Идэ из дупла выскочил, на ноги встал.

Смотрит – кругом шишки нападали. Ой, сколько шишек!

Идэ стал шишки собирать и страх позабыл. Некого бояться!

Большую кучу шишек собрал Идэ. На берег посмотрел, видит – бабушка Имъял-Пая приехала. Идэ бабушке руками замахал:

– Зачем меня одного оставила?

Бабушка ему говорит:

– Не сердись, Идэ. Ты – человек. Тебе никто ничего сделать не может. Человек – везде хозяин. Теперь ты ничего бояться не будешь.

Подумал Идэ: «Правду говорит бабушка – не надо бояться».

Помирился Идэ с бабушкой. Опять стали орехи собирать. Опять обласок полный набрали. Домой поехали.

Тым-река от песка к песку бежит. Высоко солнышко светит. Тайга тихонько шумит.

Хорошо!

С тех пор Идэ храбрым стал. Куда захочет – один идёт.

Так бабушка Имъял-Пая своего внучка Идэ бояться отучила.

Год за годом время прошло. Вырос Идэ. Стал охотником – самым смелым охотником стал.

Запись и литературная обработка В. Пухначёва.

МЕДВЕЖЬЯ ТРАВА

Осенью один охотник ушёл на охоту. Ушёл, да так и не вернулся в чум. Его жена подумала, что он погиб где-нибудь в лесу. Ходила искать, но не нашла. Поплакала и вернулась.

Прошла зима. На земле появилось много проталин. Стало тепло. В одно солнечное утро дети играли возле чума. Играли-играли да как закричат:

– Мама! К нам отец из лесу идёт!

– Какой там отец? – сказала она из чума. – Ваш отец осенью потерялся. Откуда он может прийти?

– Нет, мама, это наш отец идёт!

Мать вышла из чума и встретила мужа.

– Где же ты был целую зиму? – спросила она.

Муж сел и начал рассказывать всё, что с ним было.

– Осенью, когда я ушел на охоту, в лесу я встретил медведя. Стал его гонять. Пищи со мной было мало, я обессилел и не смог догнать зверя. Но я видел, что медведь ел какую-то траву. Я нашёл эту траву и думаю: медведь ест и сытый бывает, почему бы мне не поесть её? Я поел и стал сытым. Погнался опять за медведем. Наткнулся на берлогу. Посмотрел: берлога пустая, зверь приготовил её, но не стал в ней зимовать. Я хотел идти дальше и не смог. От медвежьей травы меня бросило в сон. Голова падает. Куда пойдёшь? Я снял лыжи, поставил к дереву, повесил на сук ружьё, залез в берлогу, заткнул мхом вход, лёг на медвежью постель и уснул. Уснул осенью, а проснулся только весной. Вот какая сытная да сонная эта медвежья трава…

Какую траву ел охотник, он никому не показал. Но говорят, что в тайге сонная трава растёт и медведи знают её.

Запись и литературная обработка М. Ошарова.

ХВАСТУНЫ

В одном чуме жили трое – берёста, ягода брусника и горящий уголь. Они занимались охотой, но для этого у каждого из них было своё время. Уголь охотился только в ясные, ведренные дни; берёста выходила из чума лишь в сырую, ненастную пору; брусника не боялась ни дождливых, ни солнечных дней.

Жили-жили они вместе и заспорили между собой. Заспорили о том, сколько кто из них проживёт.