Сибирский беглец

Я покормила Чакки, через силу покормила себя, отправилась в гараж. Последний примыкал к жилым помещениям, имел два выхода и один выезд. В просторном помещении коротал дни элегантный седан «Шевроле», на котором совершал поездки мой муж. Избавиться от машины не хватало духа, использовать по назначению я боялась. Несколько раз садилась за руль, испытывала суеверный страх и вылезала обратно. Каталась на своей коротышке. «Шевроле» был цел и на ходу. На стеллажах до сих пор валялись какие-то детали, громоздились покрышки, канистры.

Люк в подвал находился в задней части помещения. Крышка не скрипела, смазывать петли я научилась. Спустилась по лестнице, щелкнула выключателем. Озарилось просторное помещение. Хлам здесь не хранили – выбрасывали. Пара верстаков, тиски, старый комод, ящики с инструментами. Стол с наполовину разобранным магнитофоном, пара стульев, вполне удобное, хотя и старенькое кресло. Денис любил проводить здесь время, возился с какими-то приборами, что-то паял, лудил, вытачивал, просто любил сидеть в кресле и читать. Когда мы ссорились, он находил здесь прибежище, дулся, спал на старенькой тахте. Имелся даже телевизор – древний, громоздкий. Но основное назначение подвала заключалось не в этом…

Я извлекла со дна старинного сундука завернутую в простыню радиостанцию, перетащила на стол, развернула. Вспыхнула настольная лампа. Загорелись, зарябили огни на приборной панели. Аккумуляторы были практически новые. Да и сама аппаратура – продвинутая. Сигнал уходил на спутниковый ретранслятор, затем возвращался в Вашингтон, или, скажем, путешествовал в Москву – зависело от поставленной задачи. Сообщения шифровались, но я эти ребусы щелкала, как семечки.

Я подсоединила наушники к радиостанции, прислушалась, прежде чем надеть. Крышка люка осталась открытой. Где-то далеко скулил Чакки, скребся под гаражной дверью, искренне недоумевая, почему его не пускают. В остальном все было спокойно, входную дверь я заперла.

Сообщение ушло по закрытой волне для сотрудника посольства с позывным «Казбек». Использовалась азбука Морзе – долго, но проверенно и надежно. Личные встречи агентов не поощрялись, тем более если один из них – сотрудник посольства. За последними следило ФБР, вся их жизнь вне стен посольства была как на ладони. Приходилось изворачиваться, привлекать «внештатных» агентов. Послание ушло в эфир.

Новая встреча с агентом Гюрзой (читай – Бельфортом) состоялась. Материалы «судьбоносного» совещания в минфине находятся на микропленках, которые через день появятся в камере хранения железнодорожного вокзала в Хемсвилле. Просьба забрать и передать по назначению. Агент просит прибавки к гонорару, но готов работать и без нее. Просьба рассмотреть целесообразность дальнейшего привлечения Гюрзы к работе. После чего следовали мои пояснения и комментарии: ненадежен, нервозен, пуглив, возможно, принимает наркотики, склонен к азартным играм и постоянно проигрывает. Работать с таким персонажем, что сидеть на пороховой бочке – когда-нибудь точно рванет.

Ответ пришел через полчаса: благодарим за работу, материалы заберут. Целесообразность дальнейшего сотрудничества с Бельфортом будет рассмотрена. Временно воздержаться от контактов с ним. Также мне предписывалось выйти в эфир через сорок минут: придет сообщение из центра. Это было что-то новенькое. Я попросила подтверждения – ответили тем же.

Это было более чем странно. Я засекла время, переместилась в кресло и откинулась на спинку. Стала разговаривать сама с собой по-русски. Подвал был единственным местом во всей стране, где я могла это делать. Даже с собакой не могла говорить на родном языке! Порой прожигал страх – не забываю ли я язык? Я несла какую-то «болтологическую» чушь, вспоминала цитаты, стихотворения классиков. Когда становилось совсем хреново, переходила на великий и ужасный, материлась как сапожница, и становилось легче. Сейчас со мной происходило то же самое, я сходила с ума минут пятнадцать, выдохлась, задумалась – а не теряю ли я действительно связь с миром? Так и тронуться недолго! Единственная близкая душа во всем полушарии – и где он сейчас?

Через сорок минут я была на связи, принимала зашифрованное послание из Москвы. Сообщение было длинным, я просто диву давалась. Где легендарная чекистская лаконичность? Затем последовал условный сигнал: сообщение закончено. Я сигнализировала: принято, приступаю к расшифровке.

Еще через энное время я закончила работу и отстучала в эфир: задачу поняла, приступаю к выполнению. Выждала, убрала рацию. Раньше Денис таскал эти тяжести, а теперь этот крест лежал на моих плечах…