Сибирский беглец

Всю ночь я просидела в доме в полном оцепенении. Чакки лежал рядом, вздрагивал от каждого шума, мчался встречать хозяина. Похороны прошли как-то незаметно. Я приходила в себя, смиряясь с произошедшим. Начальство (и московское тоже) выразило соболезнование. Я думала, что меня вывезут из страны. Какой теперь толк с безутешной вдовы? Ноль без палочки. Но с опытными сотрудниками в Союзе назревал дефицит (как и в любой, впрочем, сфере). Многих провалили благодаря усилиям людей а-ля Бугровский. «Найдете в себе силы продолжать работу?» – поинтересовалось начальство. Подумав, я ответила согласием. И продолжила ходить по краю, рискуя всем,  ведь у меня отсутствовало дипломатическое прикрытие…

Что делать с Хансеном, я еще не решила. Субъект был ценный – не чета некоторым. Этим парнем занимался Дэн, и Хансен ему доверял. Я ни разу в их встречах не участвовала. «Очень осторожный субъект, – рассказывал Дэн, – с кем попало не общается. Тысячу раз проверится, прежде чем что-то сделает. Будет контактировать только с проверенными лицами».

Я не была проверенным лицом. Но и кем попало я тоже не была! Имелся адрес завербованного агента, имелась условная фраза – Дэн однажды сообщил, словно чувствовал, что пригодится.

Уходить с веранды не хотелось. Я сидела в полной тишине, мелкими глоточками потягивала виски – безвредный в текущей дозировке.

Утробно заурчал двигатель: по дороге медленно проехало что-то длинное и громоздкое. Водитель притормозил, машина почти остановилась. Я насторожилась, зачем-то прикрыла лицо бокалом. Детский сад какой-то, но иногда ведешь себя, как зашуганная баба… Пассажиры в салоне не могли меня видеть – разве что через «ночезрительную трубу» (действие которой, кстати, описал еще Ломоносов, а до ума довел американский инженер с интересным именем Владимир Зворыкин). Машина не остановилась, медленно уползала, шум затих. Не то ли самое, о чем говорила Мэгги? А ведь я совсем недавно пользовалась рацией…

«Спокойно, без паники, гражданка Метелина», – одернула я себя.

От средства связи, столь необходимого в работе, следовало избавиться. Береженого бог бережет. Еще раз все обдумать, составить примерный план…

Я открыла дверь – раздался слоновий топот, и в дом, едва не сбив меня с ног, ворвался Чакки. Вот же партизан, таился где-то на лужайке, не подавая признаков жизни. Я закрыла дверь, потрясла бутылку – в ней что-то еще оставалось, поставила ее на видное место и побрела наверх.

Все обдумать и составить план было замечательной идеей. Я стащила с себя все лишнее, забралась в кровать и моментально уснула. Странно, но сегодня мне приснился не Дэн, могила которого находилась на местном кладбище. Этого парня, бегущего по тайге и увязающего в болотах, звали Олег Каморин. Возвращалось давно забытое, растоптанное и похороненное. Если вдуматься, все это было совсем недавно…

Я выехала из-за поворота и остановила свою коротышку. Посидела, собираясь с духом, выбралась наружу, попинала колеса – чтобы люди видели, что я вышла не просто так. Но никого в округе не было. Вдоль дороги тянулись живописные заросли древовидного можжевельника. Такой же можжевельник оплетал опушку – только стелющийся. Я еще раз проверила номера, которые сменила несколько минут назад. Их, как и предыдущие, выдали в штате Вирджиния, но тот человек уже умер. Рисковать я не могла. Так тоже рисковала, но все же верила в свою счастливую звезду. И, в принципе, могла выкрутиться.

Я посмотрела на часы. День клонился к своему завершению, солнце еще сияло, но краски уже потускнели. Рабочий день давно закончился – особенно у тех, чьи часы были нормированы. Федеральные чиновники редко перерабатывали.

Внешне с моей машиной все было в порядке. Осталось выяснить, в порядке ли со мной. Я вернулась на водительское место, вооружилась зеркальцем. Мимо проехал огромный грузовой длинномер – и не просто проехал – прогремел, окутав дымом! Я бы с удовольствием подписала петицию, раз и навсегда запрещающую подобный транспорт. И плевать, что половина товаров развозится именно такими монстрами.

Я придирчиво обследовала отражение. Парик немного сбился, дело поправимое. Сегодня я выбрала светлый, с соломенными переливами. Мужчины непроизвольно доверяют блондинкам, не видят в них угрозы. На носу сидели большие круглые очки с минимальными диоптриями, а за щеки я всунула специальные резиновые плюшки, они кардинально меняли лицо, превращая меня во что-то луноликое. Я поговорила сама с собой – вроде не шепелявила. Удерживать плюшки приходилось усилием лицевых мышц.

Теперь я была готова. Помолившись, завела мотор и поехала дальше. За следующим поворотом на обочине стоял полицейский «Шевроле» с опущенными стеклами. Я даже ухом не повела, с достоинством проследовала мимо на разрешенной скорости, вскинула глаза к зеркалу. В «Шевроле» никак не отреагировали. Мелковата цель. Да и стыдно настоящим мужчинам преследовать грустную блондинку на маленькой машинке. Коп остался на обочине. Ну, ладно…