Сибирский беглец

– Посмотрите на эти фотографии. – Он извлек несколько снимков. Фотограф запечатлел женщину в парике, в очках и с «защечными мешками», отходящую от дома Хансена в Голден-Вэлли. Вот она минует калитку, вот переходит дорогу, вот садится в «Мини-Купер», как две капли воды похожий на мой, но с другими номерами. Подумаешь, преступление. Одинокая женщина, работающая в Департаменте автомобильных дорог, может достать и не такое. В худшем случае – крупный штраф.

– И что? – вздохнула я.

– Программа ЭВМ обработала эти снимки, миссис Роджерс. Есть высокая вероятность, что на них запечатлены вы.

Интересно, версия с Девенпортом их уже не устраивает? Или подчищали для порядка все хвосты? Вместо ответа про «неразделенную любовь» я залилась слезами. Просто заплакала, стала размазывать кулаками слезы. Это стало неожиданностью не только для Кэмпбелла, но и для меня. Видимо, мне было о чем поплакать. Я сидела в обнимку с газонокосилкой и лила крокодиловы слезы. Кэмпбелл растерялся, это было видно невооруженным глазом. Он помялся, вынул чистый носовой платок, протянул мне. Я сквозь слезы поблагодарила, стала утираться. Плач не был постановочным – он это видел.

– Спасибо, – всхлипнула я, комкая платок. – Поверьте, мистер Кэмпбелл, может, я и совершала что-то неподобающее, но не делала ничего противозаконного… Вы точно уверены, что хотите сейчас поговорить об этом? Можем обсудить это в другой раз? Я никуда не денусь…

Агент пребывал в замешательстве. Подобного хода от подозреваемой он не ожидал. В агенте АНБ проспалось что-то человеческое.

– Да, миссис Роджерс, это не горит, мы можем поговорить в другой раз. Всего доброго.

Он спустился с крыльца, но снова замешкался, – и из этого парня просто поперли человеческие чувства!

– Миссис Роджерс, мы не могли бы вечером пройтись? Я знаю хорошее местечко в Блэкхиллз – там замечательно кормят, приятная обстановка… Мы могли бы посидеть, вы бы рассказали о себе…

Этот парень меня кадрил – вот так номер!

– Мне кажется, вы все обо мне знаете, Стив. – Я улыбнулась сквозь слезы.

– Ну, это немного другое… – Он окончательно стушевался, опустил глаза.

– А жена вас отпустит?

– У меня нет жены, миссис Роджерс…

Он был неплохим парнем. И если бы не Дэн, память о котором была жива, не некоторые аспекты моего пребывания в штатах, не любовь к Родине, которая никакая, черт возьми, не дежурная фраза…

– Это так неожиданно, Стив, не знаю, что вам ответить, – забормотала я, шмыгая носом. – Давайте точно не сегодня, сами видите, в каком я состоянии. Может, вернемся к этому вопросу на днях?

– Пусть так, миссис Роджерс. – Он улыбнулся вполне располагающей улыбкой и двинулся прочь. Садясь в машину, обернулся, снова улыбаясь.

«Так и вправду предложение сделает», – подумала я. Обхохочутся товарищи на площади Дзержинского…

Что меня держало в этой стране? Могила мужа и любимая собака. Вечером я сидела на веранде перед домом, плакала и пила виски. На этот раз шоу было постановочным. Слезы выжимались искусственно, а содержимым бутылки я лишь полоскала горло, сливая его в горшок со столетником.

Реакция не заставила ждать. Над кустами показалась голова Мэгги Робсон, она спросила, все ли в порядке? Странные люди, – если я плачу, значит, что-то не в порядке. Я пригласила ее к себе. Мэгги перелезла через символическую ограду, и остаток вечера мы просидели вдвоем. Я бормотала, что ничего уже не хочу, жизнь потеряла смысл, и стоит ли дальше коптить небо?

– Эй, подруга, ты о чем? – поразилась Мэгги.

Подругами мы не были, но я не возражала. Несла какую-то чушь про несчастную любовь, что этот парень от меня отказался, а я так рассчитывала получить свою порцию нехитрого женского счастья. Он работает, кажется, в ФБР, или еще в каком-то правительственном учреждении, – меня это никогда не интересовало.

У соседки от изумления уши сворачивались в трубочку, но халявный виски она пила охотно.

– Ты что мелешь, подруга? – не брала в толк Мэгги. – У тебя ведь муж… был.

Я усердно наводила тень на плетень. Эта любовь, разбившая мне сердце, длилась больше года, и свои отношения я старательно скрывала. Ведь я не знала, что Дэн умрет. И Дэн такого не планировал. Пришлось на самом деле выпить. И чем больше я пила, тем муторнее становилось. Мне действительно было хреново. Я усиленно намекала, что все кончено, – может, в следующей жизни повезет?

Мэгги больше часа вытаскивала меня из этого болота, и, похоже, в сознании у нее закрепилась мысль: эта дура может с собой что-нибудь сделать. Я спрашивала, возьмет ли она мою собаку, если со мной что-то случится, даст ли зарасти сорняками могилке Дэна. И с каждой выпитой порцией все больше погружалась в мутное отупение.

Мэгги не в шутку перепугалась. У соседки имелись отдельные недостатки, но она тоже была нормальным человеком.