Сибирский эндшпиль

- Ничего особенного. Что где внутри, расположение отсеков. Что там за система безопасности. Может быть, одна-две схемки?

- А о какой сумме мы говорим?

- Какая сумма будет достаточной?

- Ну, может быть... Я подумаю.

Оскар Смовак потер свою лохматую фиделевскую бороду, приглядываясь к Мак-Кейну, стоявшему на площадке перед блоком В. Немного помолчав, он заговорил, его обычно громкий и резкий голос был приглушен:

- Ну, и что ты видишь?

Мак-Кейн обернулся.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты наблюдаешь за людьми, ты думаешь. Говоришь мало. На что ты смотришь?

- Я просто смотрю за людьми.

- Это обычная привычка среди журналистов?

- Наверное. Как ты напишешь о том, чего не видел?

- Брось. Ты не журналист, Лью. Я просто хочу сказать... если я чем-то смогу помочь, я помогу. О'кей?

- Помочь? В чем?

- Что бы ты ни замышлял.

- Если я что-то начну замышлять, я буду иметь тебя в виду.

Смовак вздохнул.

- Да, я знаю, трудно решить, кому верить, кому нет. Но все-таки, что бы это для тебя ни значило - у меня есть информация об американке, с которой ты сюда попал.

Мак-Кейн резко повернулся к нему. Смовак продолжал:

- Она была в камере строгого режима в блоке D до последней недели. Потом она заболела и ее отправили в больницу. С тех пор она не возвращалась.

- Кто тебе это сказал?

- Один друг из другой камеры. Он трахается с восточногерманской девкой из той камеры, где сидела твоя американка. Похоже, ей было нелегко.

- Ясно... Что ж, спасибо, Оскар. Если мне понадобится твоя помощь - я дам знать.

Боровский, поляк, предупредивший Мак-Кейна за несколько минут до инцидента с Майскевиком. Однажды Мак-Кейн спросил его:

- Откуда ты знал?

- У меня было ощущение, что этим вечером они хотят кого-то вздуть. Я прикинул, и решил, что это - ты.

- А как получилось, что меня оставили в покое потом?

- Ты мог рассказать о его методах. Наверное, он подкупил кого-то наверху, чтобы дело не расследовали.

- Неужели об этом никто и не догадывается?

- Догадываются. Но зачем совать нос в чужое дерьмо, когда за это не платят?

Это прекрасно совпадало с тем, что говорил и Андреев. Но Мак-Кейна почему-то не удовлетворяли эти объяснения. Если бы начальство уже знало о системе подкупа и взяток, которая процветала здесь, то если бы он раскрыл ее, Лученко потерял бы немногое. Он бы спокойно продолжал бы свой бизнес и наоборот, сохранил бы лицо, засадив Мак-Кейна. Что-то здесь не складывалось - но Мак-Кейн сейчас не собирался разбираться во всем этом деле до конца, да в этом и не было смысла.

- Почему ты сделал это? - спросил он. - У тебя было что-то личное против Майскевика?

- У нас всех было личное против Майскевика. Прежде всего, я поляк. Я слышал, как ты говоришь; ты знаешь историю. Как Сталин разделил Польшу с Гитлером, как ударил нас в спину в 1939 в Катыни, что случилось с варшавским сопротивлением. Русским никогда не нравилась сильная Польша. И у нас никогда не было причин быть особенно благожелательными к русским.

- Не могу не заметить, ты вдруг стал довольно популярен, - сказал Скэнлон за обедом. - Как ни поверну голову - тет-а-тет здесь, тет-а-тет там. Я так понял, ты вербуешь?

- Как ты говоришь, просто довольно-таки популярен.

- Брось, мы с тобой сейчас, похоже, партнеры. Я что, не могу узнать, с кем мне придется работать вместе?

- Если возникнет такая необходимость.

- Осторожность, осторожность и еще раз осторожность, а?

- Ты знаешь правила игры. Это помогает избежать неприятных осложнений.

- Да, тебя хорошо научили. Исключительно из любопытства - на какую же разведку ты работаешь?

- СИС - на бриттов. Они внедрили меня специально, чтобы присматривать за тобой. Такая уж у тебя репутация в Лондоне.

- Ах, вот так? Ну что ж, мистер Эрншоу, журналист, вот он я с маленьким приветом, который здорово облегчит тебе жизнь. Поговори с Ко. Он свяжет тебя с комитетом побега. У них есть информация, которая может тебе пригодиться.

Мак-Кейн недоверчиво уставился на Скэнлона.

- Комитет побега? Ты шутишь!

Скэнлон удовлетворенно кивнул:

- Ага, вот мы запели по-другому. Надеюсь, что у вас есть хоть капля совести, Эрншоу, потому что тебе должно быть стыдно.

- А кто входит в этот комитет?

- Ладно, ладно. Ты знаешь правила игры. Я дал тебе зацепку. Теперь тебе нужно поговорить с Ко.

26

Здание советского посольства в Кенсингтоне было построено не раньше десяти лет назад. Серое одиннадцатиэтажное задние, прямые, ничем не нарушенные линии, серые каменные стены. За оградой и густыми деревьями хорошо ухоженные газоны. За этой же оградой в соседнем похожем здании живет большинство советского дипломатического персонала в Лондоне. Но несмотря на такие удобства, как плавательный бассейн, сауна спортзал и теннисные корты, Анне Доркас все же больше нравилось жить снаружи: это была привилегия, которой с радостью пользовался ее муж, корреспондент журнала "Новое Время".