Сибирский эндшпиль

— Нет, давай подумаем, — настаивал Мак-Кейн. — Мы используем ту слабость, которую Советы заложили в свою систему. Исключая Замок, меры безопасности в кольце не очень строгие — да в большинстве мест их нет вообще. Единственное место, которое охраняется серьезно — это спицы. Почему? А потому что больше некуда идти. Им никогда не приходило в голову, что кто-то может выйти и попробовать пройти снаружи!

Рашаззи глядел на Хабера, и судя по его выражению, он уже отказался от первоначального мнения и думает над предложением. Хабер заморгал в ответ. КОнечно, нужно было решить множество проблем, но идея была достаточно сумасшедшей, чтобы сработать. Мак-Кейн ждал.

— Ты думаешь, это получится, Разз? — спросил Хабер.

— Не уверен… Может быть.

— Такая схема потребует защиты и жизнеобеспечения, — начал Хабер. — У русских должны быть скафандры для открытого космоса на аварийных постах в кольце… Что ты думаешь?

Рашаззи сомневался.

— Ммм… Туда будет очень трудно попасть. И вряд ли они есть где-то здесь в Замке.

— А они непременно нужны? — спросил Мак-Кейн. — Может быть, можно сделать самим? Это такая сумасшедшая идея?

— Самодельные скафандры? — Хабер определенно считал, что да.

На этот раз Рашаззи не выглядел столь уверенно.

— Нет… Возможно, нам не потребуются настоящие скафандры. — медленно сказал он. — Ты знаешь, в предложении Лью что-то есть. Мы можем проникнуть в такие места, где хранится пожарное и спасательное оборудование с разными дыхательными аппаратами. Это решит самую трудную проблему.

Он немного задумался.

— Второй задачей будет сохранить постоянное давление внутри тела. Это не такая большая проблема, как думает большинство, не для наших целей, во всяком случае. Строго говоря, человек может находиться в полном вакууме десять секунд вообще без защиты.

— Ну тогда скажи нам еще и как вскарабкаться на километр вверх за десять секунд, — спросил Хабер.

— Да, нам нужно больше, — согласился Рашаззи.

— Но только чтобы обойти охраняемую зону у основания спицы, — добавил Мак-Кейн. — Час или около того, не больше. А потом мы снова будем внутри.

Рашаззи кивнул.

— Если дышать чистым кислородом, то это потребует давления около двух фунтов на дюйм, — сказал он Хаберу. — Это не такой большой перепад. Возможно надеть маку на лицо и глаза, чтобы они не вылетели. Может быть небольшая утечка, но пока хватит кислорода, это не страшно.

— А глаза и уши? — спросил Мак-Кейн. — С ними будет все в порядке?

— Это не такая уж большая проблема. В космических кораблях и тренажерах люди все время работают под низким давлением. Самое главное смотреть, чтобы газы в теле не расширялись и не выделялись из жидкостей в виде пузырьков. Достаточно не есть вредного перед выходом и около часа дышать чистым кислородом, чтобы выгнать азот из крови. А в глазах нет газа, и расширяться там нечему. Что касается ушей, то они устроены так, что хуже чувствуют себя при повышенном а не пониженном давлении.

По мере того, как Хабер слушал, его отношение к этой затее стало смягчаться. Он закивал головой:

— Нужно будет предохранить жидкости от испарения через кожу. Если обернуть тело каким-нибудь эластичным материалом, чтобы сохранить давление на кожу, то этого может хватить, лишь бы не стесняло движений и можно было дышать. Идеально подошел бы материал, который растягивается, но только до определенной точки.

— Какой-нибудь эластик со вшитыми нитями, — кивнул Рашаззи. — Где мы сможем достать это?

— Если выбраться наружу, это поможет ответить на многие вопросы, глубокомысленно заметил Хабер.

Мак-Кейн сунул руки в карманы и сел на стол. Он взглянул на лазер, потом повернулся к партнерам:

— О'кей, предположим, это сработало и мы попали в ось. Следующее, что нам нужно знать — это как Сэрджент собирается проникнуть в один из транспортных кораблей.

Неожиданно до него дошло, что последнее замечание Хабера не имело ничего общего с побегом, и имело совершенно другую цель, оно что-то значило для ученых, но он ничего не понял.

— Что-то не так? — спросил он. — Я что-то пропустил?

— Мы все равно собирались ему сказать, — заметил Хабер Рашаззи.

— Вы говорите загадками, — не выдержал Мак-Кейн. — Сказать что?

— Мы обнаружили еще одну странную вещь, — начал Рашаззи. — Иди посмотри.

Они отвели Мак-Кейна в конец комнаты. С потолка свисал длинный шнур с металлическим шариком на конце. К шарику было приделана стрелка, указывавшая вниз, почти царапавшая лежащий на полу большой лист картона с круговой шкалой, размеченной в градусах. Рашаззи протянул руку и раскачал маятник.

— Зная длину и период маятника, по простой формуле можно рассчитать местное ускорение силы тяжести. Что в свою очередь, определяет силу, с которой тело давит на пол — другими словами, сколько ты весишь, — он взглянул на Мак-Кейна. — Ты помнишь, что в первые дни ты чувствовал себя придавленным? Но через пару дней это прошло? Большинство из нас чувствовали то же. И ты думал, что это от усталости, да? Так вот, это не так. Ротационная сила тяжести на "Валентине Терешковой" приблизительно на десять процентов больше, чем нормальная земная сила тяжести.