Сибирский фронтир

К счастью купцы не догадывались о моих проблемах, а стратегия скупки потерпела крах. Природа колоссальных объёмов осталась для мафии загадкой. Но, понимая, что такую прорву хлеба в доме укрыть невозможно, конкуренты попытались перехватить пути снабжения. Здесь их ждало очередное разочарование. Мне удавалось проскакивать через любые засады, избавляться от любой слежки. Лодка, возникая из утреннего тумана, приставала к берегу напротив дома и разгружалась под надзором вооружённых туземцев за считанные минуты. При малейшей опасности, мы хватали мешки и запирались в доме.

Так сложилось, что торговля разгоралась ночами. Даже когда связь со мной перестала быть табу, люди предпочитали приходить под покровом тьмы. Приходили уже не только бедняки и подставные шестёрки, но и те, кто ещё месяц назад одобрительно гудел в корчме. Единство заговорщиков дало трещину. Теперь уже и прежние враги приходили за товаром, виновато опуская глаза. Я зла не держал. Появись здесь сам Трапезников, я и ему отвалил бы хлеба сколько душе угодно. При условии, конечно, что душе угодно платить наличными.

Голод в этом году Нижнекамчатску точно не угрожал. Муки и зерна у народа скопилось столько, что впору было налаживать экспорт. Некоторые ушлые горожане ровно этим и занялись. Прямо под нашими окнами грузились лодки и отправлялись вверх по реке. Верхний острог и Большерецк вскоре почувствовали демпинговый удар. Это в какой–то степени вредило моему тамошнему бизнесу, но я не мешал людям заработать копейку–другую.

Мало–помалу экономическая экспансия оказывала влияние на социум. Сытое брюхо и стабильное будущее – великое дело. Люди избавились от зависимости, понемногу возвращали долги и тем самым лишали монополистов вербовочной базы. Даже многие из тех, кого я некогда выставил с Уналашки, изменили отношение к хозяевам.

–Собираемся ватагу промысловую ладить, – заявил один из них. – Без хозяев, по старинке. На равных паях и с работой от каждого. Эх, жаль Чекмазов ушёл, бат бы поправить.

Позже выяснилось, что подобные идеи зреют у многих, что навело меня на мысль расширить ассортимент. Скоро мы выбросили на рынок дешёвые гвозди, канаты, парусину. Следом пошли чай и табак. Дом Чекмазова превратился в ночную факторию.

Пауки хоть и почуяли приближение катастрофы, напасть на дом не посмели. Они лишились поддержки народа, а без таковой одолеть туземцев им было не по зубам.

Последний козырь олигархов – коррумпированная власть. На здешнего казённого приказчика я плевал за неимением колокольни с высокой сопки, его казаки давно погрязли в местных делах и не рискнули встать на одну из сторон. А потому Трапезников апеллировал к Большерецким шишкам.

–Через пару дней здесь будут казаки, – предупредили старожилы, зашедшие за товаром. – Мы как раз уходили из Верхнего острога, когда отряд туда прибыл. Большой отряд с ружьями и пушкой.

Пушка это серьёзно. Мешки с хлебом для ядер или картечи не помеха. Навертят из нас фарша вперемешку с мукой. Так думал я.

–Ерунда, – отмахнулся Анчо. – Подумаешь пушка.

Его поддержал Ватагин и весь остальной отряд. Туземцы были только рады схлестнуться с властью, и выступи против нас хоть целая армия, они бы всё равно ухмылялись. Самое любопытное, что подобное мнение укоренилось и в городе. Народ бился об заклад, что мы легко отгоним казаков. В наши силы, в нашу удачу верили, а власть здесь всегда воспринимали как оккупационную. Да и не только здесь.

Однако я не собирался вести открытую войну с властями. Да и зима приближалась. Всё что хотел, я уже сделал. Рынок насытился, перегрелся и благополучно рухнул. Белобородов мог давиться своим десятирублёвым хлебом. Пока у кого–нибудь возникнет желание прикупить хотя бы щепотку муки, все его запасы съедят мыши, попортит грибок и сырость. Жалости к старому казаку я не испытывал – сам виноват. Однако для полной сатисфакции не доставало кое–какой мелочи. Белобородов всего лишь пешка в игре Трапезникова, а на главного паука операция возмездия повлияла покамест лишь косвенно. И мелочь эту я собирался исправить.

***

Как только на реке появился карательный отряд, туземцы принялись палить из ружей. Давненько у них чесались руки покрошить врагов. Но выдержки не хватило, дистанция оказалась слишком велика для прицельного огня, а потому выстрелы только предупредили казаков. Они тут же выгрузились на берег и начали наступать на дом с двух сторон, пытаясь отрезать нас как от лодок, так и от сопок. Пальнув ещё пару раз без видимого толку, мы поняли, что пора вводить в действие "план Б".

–Уходим!

Все бросились к лодкам. Отступление превратилось в поспешное бегство. Со стороны оно могло даже показаться паническим. Пожитки хватались, тюки и мешки рвались, содержимое рассыпалось по дороге, что–то бросалось на землю, что–то сваливалось кучей в лодках. Рядом с полезным и ценным имуществом оказывались вещи совершенно ненужные, вроде какой–то кадки или тюфячка, притащенного ительменами.

–Ларец забыли! – крикнул Анчо, указав через окно на печь.

–Оставь… – бросил я.