Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

В то время ведьм топили: если выплывёт, значит — ведьма, утонет — значит не ведьма. Поэтому Агнес связали руки и бросили с моста в реку. Но палач плохо связал ей руки, и Агнес удалось избавиться от пут и выплыть. Тогда её утопили вторично, обмотав длинные волосы вокруг железного лома. В дальнейшем несколько столетий подряд несчастных, обвинённых в колдовстве, сжигали, надёжно прикрутив цепями к столбу.

Альбрехт, мстя за смерть Агнесы, со своими рыцарями начинает войну с отцом и пленяет его, но не убивает. Герцог Эрнст уходит в монастырь, а Альбрехт принимает герцогский жезл и в 1437 г. всё-таки женится на шестнадцатилетней Анне Брауншвейгской.

Такова печальная история аугсбургской девушки, осмелившейся полюбить наследника баварского престола. В Аугсбурге до сих пор существует школа для девочек и вечерняя школа профессионального обучения Агнес-Бернауэр-Шулле.

После окончания рассказа на некоторое время повисла тишина — эта романтическая история никого не оставила равнодушным. Первым нарушил молчание старичок с многочисленными орденскими планками на груди:

— Вот от коммунистической партии требуют покаяния за сталинские репрессии. А почему от церкви не требуют покаяния, хотя она веками сжигала на кострах людей, организовывала крестовые походы, устраивала резню иноверцев? В частности, в Варфоломеевскую ночь в Париже устроили массовые убийства гугенотов, и тогда убили чуть ли не 50 тысяч человек! Сотни тысяч сгоревших на костре, миллионы томившихся в тюрьмах, искалеченных, отверженных, лишенных имущества и доброго имени — таков общий итог деятельности церковной инквизиции. Среди ее жертв — философы и естествоиспытатели, гуманисты и просветители, противники папства и феодальных порядков. На протяжении столетий костры инквизиции пылали там, где пробивались ростки нового, передового, торжествовал разум, возникала надежда на социальную справедливость. И вот что удивительно: от церкви никто не требует покаяния в содеянном, хотя церковная инквизиция была похуже сталинского НКВД! А от коммунистов требуют!

— Это как в анекдоте: о чём думает студент Иванов, глядя на кирпичи, — сказала Настя на ухо Лене.

— А кто это? — также тихо спросила Лена.

— Это мамин дядя. Полковник в отставке, бывший политработник. Но у нас есть в запасе и демократ, поэтому они сейчас сцепятся, и можно будет спокойно идти танцевать. Это у нас такой ритуал.

Настя была права: в атаку на коммуниста ринулся пожилой мужчина профессорского вида, а молодёжь пошла танцевать.

Гости начали расходиться около десяти часов вечера. Коммунист с демократом выпили на посошок и тоже начали собираться домой. К этому времени они уже пришли к консенсусу, что, к сожалению, экстремистский ваххабизм побеждает, вытесняя традиционный российский ислам, и всё это базируется на беспрецедентной для Северного Кавказа социальной ситуации.

— И в этом полностью вина ваших демократов, — сказал старичок-коммунист, закусывая долькой лимона рюмку водки.

— Ну, батенька, нельзя же всё валить на демократов, в конце-то концов! Ситуация на Кавказе в значительной степени объясняется сталинским наследием, — возразил ему пожилой мужчина профессорского вида, и их жёны, которым надоели эти баталии, повели мужей к выходу.

Лена спросила Тамару Георгиевну, не надо ли ей помочь, и та с радостью согласилась, потому что мытьё посуды и уборка очень сближают женщин. Настя убирала со стола и сносила посуду в кухню, Лена посуду мыла, Тамара Георгиевна её вытирала, а на балконе Вячеслав Павлович внушал Денису, как тот должен себя вести с такой девушкой, как Лена, потому что он будет круглым идиотом, если её потеряет.

Рассталась Лена с Денисом на ступеньках гостиницы и пошла в свой номер, с намерением переодеться, и сменить в больнице Ларису. Было бы очень эгоистичным заставить её дежурить вторую ночь. Но к её удивлению, Лариса была в номере. Оказывается, в палате теперь будет дежурить один из личных охранников Ферапонтова, несмотря на то, что у дверей палаты несут круглосуточное дежурство два омоновца, вооруженных автоматами.

— Кстати, этот охранник очень смеялся над твоей сеткой из лески, — рассказала Лариса. — Он предложил поставить железную решетку на окно, но больница возражает против того, чтобы из палат делали тюремные камеры.

Лена пожала плечами. Леска хороша тем, что рождает ложную уверенность в её лёгком преодолении, а металлическая решётка заставляет придумывать иные варианты нападения. Но это её уже не интересовало — хорошо, что больше не надо будет дежурить, пусть другие ломают себе голову, как защитить лежащего в коме мужика. Лена подробно рассказала о том, как прошёл день рождения Дениса, и девушки ещё долго подробно обсуждали каждую деталь вечера.

Глава 56

В тот понедельник, когда Лера узнала о смерти Бориса, вечером к ней пришла Света. Она была очень расстроена, и не заметила, что Лера тоже очень грустная.

— Я тебя с трудом нашла, — сказала Света, проходя в комнату. — Номер дома помню, а квартиру забыла. Я решила расстаться с Артёмом. Не хочу с ним больше жить.