Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

— Почему, — ахнула Лера. — Что произошло со вчерашнего дня?

— Именно вчера и произошло. Я же уехала вслед за тобой. Видела, как ты садилась в электричку, кричала тебе, кричала, а ты не услышала.

— Так что же всё-таки произошло?

— Артём мне стал противен. Ты бы посмотрела, как он бегал между Ольгой и Дианой! Противное животное, И этот Вовик такое же животное, начал меня хватать. Я ему дала по морде и убежала на станцию.

Лера слушала Свету и недоумевала.

— А как же насчёт утверждения Михаила, что свинг укрепляет семью? Он же приводил данные каких-то исследований.

— Придурок он, этот Михаил. А Диана ещё расписывала, какой он отличный любовник. Озабоченный придурок и больше ничего. Пусть Диана с ним и трахается, раз она такая же озабоченная, как и её Вовик.

— Может, ты чай хочешь, или кофе? — спросила Лера.

— Я бы чего-нибудь перекусила. Я ведь с работы прямо к тебе. Можно будет у тебя немного пожить?

— Конечно, — ответила Лера, соображая, чем накормить Свету. У неё оставалась начатая бутылка хорошего вина, и она пошла на кухню, готовить покушать. Света стала в дверях и, опершись на косяк, продолжала изливать свой гнев на мужа.

— Вот у тебя Борис такой порядочный, такой… — она подыскивала нужное слово, точно характеризующее Бориса, и у Леры сами собой потекли слёзы.

— Убили Борю, — вырвалось у Леры и она, уже не сдерживаясь, зарыдала.

— Как убили? Когда? — от неожиданности Света села на табурет.

— Сегодня утром. Когда он возвращался в гостиницу.

Света села, обняла Леру и своим платочком вытирала ей слёзы. Она подумала, что её горе ничто по сравнению с Лериным, и ей стало жаль и Леру, и Бориса. Потом они пили вино за покойного, чтобы ему была земля пухом, и у Светы после третьей рюмки глаза тоже стали мокрыми.

Артём позвонил около одиннадцати вечера, когда Лера и Света уже стелили постели, чтобы лечь спать.

— Лера, Света у тебя? — спросил Артём, и она замешкалась с ответом.

Врать не хотелось, но и Свету выдавать тоже было неудобно. Артём понял причину заминки и через полчаса был у них. Лера легла спать, а Света и Артём ещё долго выясняли громким шепотом отношения в соседней комнате. Утром Артёма в квартире не было, и Света, собираясь на работу, объяснила, что может она когда-нибудь и простит Артёма, но не скоро. Она не может ему простить этого воскресенья.

— Для таких, как он и этот Михаил просто необходимы бордели. Вот там эти животные оторвутся уже на полную катушку. Там они почувствуют себя настоящими мужчинами! А по телевизору всё время идут споры о том, надо ли разрешать проституцию или нет, будто болтать больше не о чём!

Света не прощала Артёма три долгих дня, которые для Леры превратились в каторгу. Каждый вечер приходил Артём, и их долгие и жаркие споры со Светой утомляли Леру. И когда Света, наконец, простила Артёма и они пошли вместе домой, Лера свободно вздохнула. Снова потянулись обычные безрадостные дни, полные серости и бесперспективности. И снова сокрушался главный режиссер по поводу тех артистов, в которых не чувствуется жизнь, глядя при этом на Леру, и снова директор театра на собрании говорил о нехватке средств и вынужденных в недалёком будущем сокращениях. Лера чувствовала, что первой кандидаткой на сокращение будет она, и покорно ждала этого, хотя даже не предполагала, куда пойдет устраиваться на работу. Она ничего не умела, кроме как играть на сцене.

Позвонил муж и сообщил, что он уходит из мирской жизни. Лера испугалась, подумав, что тот решил покончить с собой, но, оказывается, муж решил принять монашеский сан и просит не поминать его лихом. Он даёт ей согласие на развод и будет за неё молиться.

— Идиот, — в который раз подумала Лера, бросая трубку.

Она не понимала, как она когда-то могла полюбить этого человека и прощать ему выходки, считая его талантливым художником. В её жизни была одна большая серая полоса, и соседка-старушка, с которой она однажды остановилась и разговорилась, сказала её, что, возможно, кто-то навел на неё порчу. Она посоветовала обратиться к известной в городе ясновидящей Варваре, объявлениями которой были полны все местные газеты.

— Она хоть и дорого берёт, но порчу снимает гарантированно! Она не только видит прошлое и будущее, но и несколькими пассами рук снимает любую головную или зубную боль. Я лично об этом читала, — сообщила соседка, вызвав у Леры лёгкую усмешку.

Лера не верила в эти россказни, но всё-таки пошла. Ясновидящая Варвара, в миру Маргарита Леонидовна Цыпина, оказалась женщиной лет около пятидесяти, с черными глазами, с иссиня-чёрными волосами, в чёрном платье, с накинутой на плечи большой чёрной шалью. Именно так и должна была на сцене выглядеть гадалка, единственно, что не хватало — это большой кроваво-красной розы в волосах. Комната, куда её ввела Варвара, слабо освещалась настольной лампой с красным абажуром, и красноватый свет создавал обстановку таинственности и загадочности.