Сибирский триллер Том 3 Осеннее рондо

Климов готовился к выступлению первого сентября в университете и лично правил текст своей речи. Её написали в пресс — службе администрации, но по своей скучности, сухости и беззубости она напоминала типичные штампы выступлений на советских партийно — хозяйственных активах.

Климов отдавал себе отчёт в том, что основная масса пенсионеров будет голосовать за коммунистов и рассчитывать на их поддержку не имеет смысла. Кандидат коммунистов Завьялов ни красноречием, ни мыслительными способностями явно не блистал, но голосовать будут не за него, как кандидата, а за светлое прошлое, за беззаботную советскую жизнь, за брежневские застойные времена..

Местные аналитики оценивали активность избирателей от 30 до 50 процентов. Ожидалось, что на этих выборах молодежь не будет активна и эта её гражданская пассивность пугала. Климов понимал, что основную ставку должен сделать на молодёжь, но у этого контингента при одном взгляде на политиков начинался приступ зевоты. Ему необходимо преодолеть этот стереотип, для чего требуется яркое выступление и зажигательная речь, полная художественных образов. А ему подсовывали пустой и нудный текст! Такое выступление вначале вызовет у слушателей зевоту, потом — досаду, а потом желание сбежать от докучливого докладчика.

— Вы для какой аудитории писали речь: для пенсионеров или студентов? — позвонил он своему пресс — секретарю. — Не боишься, что студенты могут покалечиться при падении из кресел, заснув на моём выступлении?

Пресс — секретарь бормотал что — то неразборчивое и Климов подумал о том, что уже давно надо перетряхнуть пресс — службу, в которой собрались одни блатные. Бросив в сердцах телефонную трубку, он начал размышлять, чем оживить свою речь. Хоть он ещё и не пенсионер, но иногда с грустью вспоминал социалистический период жизни. Тогда не требовалось придумывать никаких ярких речей и, более того, это не приветствовалось. Яркие ораторы, способные зажечь слушателей — потенциально опасны для социалистического строя: сегодня они говорят за власть, завтра станут говорить против. Собственно так и случилось! Эта грёбанная интеллигенция, которую Ленин справедливо называл "говном", ещё ни с одним строем не смогла ужиться, потому что в строю ходить не умеет.

Но, к сожалению, взаимодействовать с интеллигенцией, хоть и грёбанной, необходимо, так как молодёжь к ней прислушивается. А молодежь сейчас — особо важная часть электората. Раньше были просто избиратели, а теперь вместо них — электорат. Придумали же новоявленные политтехнологи такое странное слово: электорат! Разбили избирателей на различные категории и качают немалые деньги за свои надуманные теории. Совсем недавно один из таких политтехнологов объяснял ему, что электорат бывает базовый, пакетированный и подвижный или на жаргоне политтехнологов "болото".

При социализме не было никаких электоратов, ни базовых, ни пакетированных, ни подвижных. И произносить умные речи не требовалось. На всю страну был один главный оратор, имевший право излагать свежие мысли. Право имел, но им не пользовался, потому что зачем социалистическому обществу нужны свежие мысли? Тем ни менее, все голосовали как надо. А сейчас голосуют не как надо, а как хотят и в этом вся проблема! И надо бороться за голоса, если хочешь выжить в новых условиях, мать бы их… Да ещё и эти козлы… в смысле орлы… из движения "Наш дом — Россия" — гадят как могут!

Климов вспомнил свою молодость, когда был комсомольским активистом — вожаком. Он разыгрывал роль веселого простого парня из рабочей семьи, не лезущего в глубины идеологии, но впитавшего преданность делу социализма с молоком матери, работавшей освобожденным председателем постройкома строительного управления.

В комсомольских посиделках и пикниках райкомовских работников, обычно заканчивающихся блядками, он старался не участвовать, так как понимал, что компетентные органы всё отслеживают и протоколируют. Не сомневаясь, что большинство членов райкома комсомола стучат друг на друга, старался не попадать под колпак всевидящих и всезнающих органов и сидел со скучающим видом, когда комсомольские функционеры рассказывали анекдоты о Брежневе: он понимал, что они просто провоцируют друг друга. И всё — таки однажды его вызвали в КГБ. С ним беседовал майор, предложивший ему напрямик негласно сотрудничать с органами.

— Нам нужна информация о тех, кто способствует идейному разложению советского общества, распространяет политическую информацию, является проводником психологической войны против СССР, которую ведут реакционные силы империалистического лагеря, возглавляемые правящими кругами США, — говорил тогда майор. — Ты понимаешь, Семен, под влиянием чуждой нам идеологии у некоторой части политически незрелых советских граждан, особенно из числа интеллигенции и молодежи, формируются настроения аполитичности и нигилизма. Этим могут воспользоваться не только заведомо антисоветские элементы, но также политические болтуны и демагоги, толкая таких людей на политически вредные действия.