Сибирское бремя: Просчеты советского планирования и будущее России

Подобного рода истории вызывают у российских властей высшего уровня большое недовольство. Во время своей поездки по Сибири и Дальнему Востоку в январе 2001 года президент Путин потребовал, чтобы региональные власти несли ответственность за неспособность обеспечить города энергией и теплом: «Мы много говорим о необходимости структурных изменений в правительстве и его департаментах, и мы создаем новые структуры, но никто не несет конкретной, личной ответственности за текущую ситуацию… (Я больше не желаю)… всерьез принимать сильный холод как оправдание»⁶⁹. Комментируя последствия мощных паводков по всей России в 2002 году, на совещании в ноябре 2002 года Путин снова спрашивал: «Однако остается вопрос: сколько раз можно повторять именно такой чрезвычайный алгоритм действий? Даже при чрезвычайных ситуациях. Подобные события прошлого года уже должны были заставить и правительство, и ведомства выработать четкий и скоординированный план действий. Каждый раз между тем решаем, как спасать людей и имущество, как будто заново»⁷⁰. И во время резкого похолодания в январе 2003 года президент появился на российском телевидении, публично выговаривая региональным лидерам по телефону за то, что они не были готовы к устранению последствий предсказуемого понижения температур⁷¹.

Как известно, подобные арьергардные битвы со стихией ведутся каждый год, и так будет продолжаться и впредь. Авианалеты бомбардировщиков на ледяные заторы на Лене — какими бы исключительными и необычайными они ни казались — вовсе не из ряда вон выходящие случаи и никогда таковыми не станут. Несмотря на протесты Путина, холод и стихии — не «оправдание» в Сибири и на Дальнем Востоке, а реальность сложности проживания там. Лучшее планирование и более компетентное руководство способны помочь в снижении затрат, но героические вмешательства — будь то военные или политические — всегда останутся нормой, если приоритет будет отдан сохранению и поддержке быстро ветшающих сибирских административных центров и городов массовой застройки с центральным отоплением, построенных при СССР. Местные и региональные политики по-прежнему не в силах справиться с непосильной задачей по отоплению и обеспечению энергией своих городов. Не смогут, впрочем, сделать этого и их преемники без вмешательства центра и предоставления субсидий для оплаты завозного топлива, на которые всегда полагались эти сибирские города. После неизбежной отставки предшественников новым лидерам самим придется приниматься за их политические программы.

Примечательно, что зимой 2000–2001 годов теми, кто перенес холод лучше всего, были жители российских деревянных домов старой постройки, не подключенных к отопительной системе, но имевших возможность пользоваться традиционным печным отоплением. Маура Рейнолдс (Maura Reynolds) из «Лос-Анджелес таймс», побывав во Владивостоке в январе 2001 года во время отключения энергии, писала: «Тем, кто живет в деревянных избах, повезло, так как у них были печки, которые топят дровами. Но… те, кто проживает в более или менее современных бетонно-панельных многоквартирных домах, построенных за последние 40 лет… оказались абсолютно беспомощными, когда коммунальные службы вышли из строя»⁷². Хотя всегда можно свалить ответственность на какого-нибудь бедолагу чиновника, настоящий виновник — холод. Как сказал один из жителей Дальнего Востока в январе 2001 года, «человек может привыкнуть ко всему — к нехватке еды, к высоким температурам, к ветру; единственная вещь, с которой нельзя свыкнуться, — это холод»⁷³.

Каждым летом российским регионам на Урале и к востоку от него в первую очередь приходится создавать и пополнять запасы топлива⁷⁴. При этом самая крайняя «непозволительность» для региональных властей в России — отключение людей от отопления.

Во время дискуссии по поводу отопительного кризиса в Сибири в феврале 2001 года российский экономист Александр Ципко отмечал: «Сейчас стало ясно, что природный российский климат делает проблему отопления весьма насущной и неразрешимой путем одной только увязки с экономическим климатом. Правда, которая сейчас открывается большей части населения, в том, что в России, где значительное число людей живет в экстремальных условиях, особенно в Сибири, проблема отопления не может быть отдельной проблемой каждой отдельной семьи. Проблема отопления — это задача национального значения и не может быть ни передоверена кому-то другому, ни оставлена на усмотрение либо поставлена в зависимость от иных экономических условий, или отдана на милость производителей энергии в зависимости от их прихотей. Когда на кон поставлены здоровье и жизни сотен тысяч людей, торг по ценам на уголь или нефть неуместен. В экстремальных или чрезвычайных условиях выгода и коммерция должны отойти на задний план, по крайней мере, хотя бы на время»⁷⁵.

Москву давят налоги, а Сибирь разоряется