Сибирское бремя: Просчеты советского планирования и будущее России

Традиционная экономическая теория исходит из того, что возрастание разницы в уровне жизни и возможностях трудоустройства между холодными сибирскими регионами и регионами западной части России неизбежно будет стимулировать миграцию в западном направлении. Но на деле у большинства людей все происходит наоборот: продолжающийся спад в восточной экономике еще крепче привязывает их к теперешним местам проживания. Эта ситуация созвучна той, что создалась в Советском Союзе во время кампании по «ликвидации» десятков тысяч деревень в 1960-х годах. Подобно сегодняшним северным поселениям, те деревни были признаны «бесперспективными». Некоторых их жителей уговорили уехать, а другие — самые бедные — остались там нередко из-за того, что не могли позволить себе покинуть свои мизерные земельные наделы и разорвать семейные связи. История свидетельствует, что при миграции эти семейные и социальные связи играют серьезную роль. Люди нуждаются в подстраховке со стороны сети социальной защиты.

Из того факта, что Север, Сибирь и Дальний Восток стали домом для миллионов людей в советскую эпоху, вытекает вполне определенный набор последствий развала российской системы социального обеспечения в 1990-х годах. Потерпевшими оказались, в большинстве своем, социально незащищенные и пожилые люди. Даже если у них и нашлись бы средства, чтобы уехать куда-нибудь еще, жизнь на новом месте, вдалеке от прежних связей с семьями и друзьями, могла привести к трагическим последствиям. Социологи, ученые и журналисты, которые посещали наиболее отдаленные регионы Российской Федерации в прошлом десятилетии, описывали, как люди стараются выжить в условиях истощающихся ресурсов. Обращали внимание и на то, как именно эти старания и привязывают людей к данному месту еще больше, чем прежде.

Нэнси Рис (Nancy Ries) из Университета Колгейт (Colgate University), например, рассказывает о стратегии выживания учителей, работников сферы здравоохранения и других государственных служащих, «чьи зарплаты зачастую малы и в ряде случаев не выплачиваются», пенсионеров с низкими фиксированными доходами и заводских рабочих «на крупных, но остановившихся предприятиях, где низкие зарплаты, часто задерживаемые или выплачиваемые в натуральной форме». Рис пишет, что для «большинства этих людей все десятилетие 1990-х означало непрерывное и неподъемное снижение покупательной способности, сопряженное с уменьшением государственных социальных пособий (здравоохранение, социальное обеспечение детей, жилье, энергия, транспорт, субсидии, оплачиваемые отпуска и т. д.)»¹⁰. При низкой покупательной способности и отсутствии субсидий продукты питания, которые люди могли сами производить на своих подсобных хозяйствах или получать от семьи и друзей, стали одной из самых главных опор в жизни¹¹. В результате «самообеспечение — в крайней степени «местничество» — стало логикой выживания для миллионов людей. Это не местничество децентрализованных рынков. Во многих случаях семьи вообще не имеют доступа к рынкам из-за того, что проживают в изолированных селениях, отдаленных областях или на разоренном войной Северном Кавказе, где нет постоянно работающих магазинов, или из-за того, что у них (чаще всего) просто нет денег»¹². Многие люди — как Евгений Янсен, упомянутый Майклом Туманном (см. блок 8-1) — не хотят уезжать со своих пусть мизерных клочков земли и скудных средств к существованию, если им не гарантируется наличие аналогичных средств существования в другом месте¹³.

Следовательно, возможность получения этих средств к существованию играет важную роль при принятии решений о переселении. В тех случаях, когда эти средства связаны с промышленным предприятием, а не с одним лишь участком земли или квартирой, сохранение и укрепление этих связей становится особенно важным.

Нэнси Рис пишет: «Обретение пусть даже отдаленного отношения к пусть даже едва функционирующему предприятию может означать обретение минимальных средств к существованию взамен безысходности быть предоставленным самому себе. Помимо всего прочего, предприятия могут (в различных вариациях): предоставлять участок земли для выращивания картофеля и других сельскохозяйственных продуктов; субсидировать или предоставлять электроэнергию, тепло, водоснабжение… вместо зарплаты, товары для продажи… снабжение продуктами питания и членство в организациях взаимопомощи»¹⁴.

Одним из ярких примеров важности той роли, которую играет конкретное предприятие при принятии решения о переселении, является «Норильский никель». Несмотря на свое изолированное и непривлекательное местоположение и суровый климат (со средними январскими температурами -35°, он занимает десятое место в списке российских городов, вносящих негативный вклад в российскую ТДН), Норильск, как ни странно, оказался притягательным для мигрантов из Российской Федерации и из-за ее пределов (см. блок 8-2).