Сибирское дело

На следующий, третий день, бухарец наконец сказал, что завтра они будут в Кашлыке. Маркел сразу спросил, как ему там найти лодку до Атбаша. На что бухарец ответил, что у него на кашлыкской пристани много знакомых, вполне приличных людей, которые за небольшую плату или даже просто в расчёте на будущую прибыль помогут Маркелу. Тогда Маркел стал спрашивать про Бухару, что это за город такой, какой там товар в цене и так далее. Такой поворот беседы бухарцу не очень понравился, и поэтому он строгим голосом сказал, что чужим купцам к ним ходу нет, потому что так велел Искандер-хан, правитель Бухары. Это беда, сказал Маркел. Ну почему сразу беда, сказал, опять улыбаясь, бухарец, он же сказал, что чужих не пускают. А кашлыкцы для них не чужие! Потому что всем известно, что Искандер-хан двоюродный брат Кучум-хана, их отцы – родные братья, а сами они с давних пор очень дружны между собой. Так что, продолжал бухарец, если в Бухару приезжают купцы из Кашлыка, то их принимают с большой радостью, особенно если они везут с собой такие нужные товары, как соболиные меха или порох, или ручные пищали, а ещё лучше большие пищали, для стен. Маркел на это улыбнулся и сказал, что большие пищали для стен, так называемые пушки, это очень дорогой товар, и, кроме того, очень тяжёлый, его не всякая лодка удержит. Да и в тех землях, где умеют лить пушки, строго-настрого запрещено продавать их иноземцам. Другое дело ручные пищали, продолжил Маркел, они занимают мало места и не доставляют много хлопот при перевозке. Но зато если великая царская стража поймает кого-нибудь с таким товаром, то провинившегося бросают в котёл с кипящим маслом, а всё его имущество забирают в казну. Так что, закончил Маркел, прежде чем приступать к такому непростому делу, ему нужно посоветоваться с кое-какими людьми. Бухарец отвернулся и насупился.

Остальное время они плыли молча. Даже когда на берегу показалось большое селение и Маркел спросил, что это, бухарец сказал только:

– Это юрт. Здесь живут люди – и всё.

Потом, проплыв ещё немного, лодка начала поворачивать. Маркел приподнялся и увидел, что река Тобол, и без того широченная, сливается с ещё одной рекой, такой же широченной, и гребцы пытаются повернуть лодку на эту новую реку, что им пока что мало удаётся.

– Что это за река? – спросил Маркел.

– Иртыш, – ответил бухарец.

Маркел смотрел по сторонам. Гребцы упирались изо всех сил. Лодка очень медленно поворачивала на Иртыш. Теперь нужно будет плыть вверх по течению, думал Маркел, а до этого они всё время плыли вниз. Зато если отсюда повернуть обратно, то теперь уже всё время придётся плыть вверх по течению, а это сперва здесь, по Тоболу, потом по Тавде, потом по Лозьве, потом по тому ручью… И пока до дедушки Макара доберёшься, опять наступит зима. И это будет только полдороги до Москвы, а сил уже никаких не останется. Подумав так, Маркел опять стал смотреть на Иртыш, теперь уже без всякой радости.

А когда они наконец причалили, Маркел также без всякой радости вышел из лодки, потом также без радости перекусил, лёг при костре, начал отмахиваться от мошкары – и из-за этого опять ночью почти не спал. Ну и, кроме того, ночью опять было о чём подумать. Да вот хотя бы о том, что если сибирские татары и бухарцы одно племя, то Ермаку не нужно было ходить на Атбаш, а теперь это не нужно и Маркелу. Нечего туда соваться! Да только как не сунешься, если у тебя такая служба?! Маркел вздыхал, ворочался. Так прошла третья ночь.

А на четвёртый день, сразу с утра, бухарец сперва дольше обычного молился, а после сел в лодку и сказал, что уже к полудню они будут в Кашлыке. И вдруг прибавил по-русски:

– Готовься!

А чего тут готовиться, думал Маркел, что на роду написано, того не миновать, а что не написано, того не сыщешь. И смотрел по сторонам. На реке было немало лодок, и больших, и маленьких, плывущих туда и сюда. С одной стороны Иртыша берег был очень высокий, а с другой – пологий. Кашлык будет на высоком, загадал Маркел.

И не ошибся. Вскоре на высоком берегу показался город, обнесённый частоколом. Над частоколом возвышалась каменная башня с золочёным верхом. Маркел подумал: это минарет. А сам город был какой-то совсем небольшой, даже не город, а кремль без посада. В Устюге был такой же кремль, а то даже и больше. Зато какой тут высоченный берег! Чем ближе подплывала к нему лодка, тем нужно было сильней запрокидывать голову, чтобы увидеть городскую стену. А минарета вовсе видно уже не было.

Лодка плыла почти под самым берегом. Берег вначале шёл прямо, потом вдруг сделал крутой поворот, и Маркел увидел небольшую пристань, вдоль неё стояло много лодок. По настилу пристани ходили люди, все они были одеты по-татарски. Маркел стал рассматривать пристань. До неё было уже совсем недалеко, чуть больше сотни саженей.

Но тут бухарец что-то злобно выкрикнул. Маркел обернулся к нему. Однако бухарец уже успокоился и, как всегда улыбаясь, сказал:

– А ты обманул меня, чердын. Тебе не на ярмарку надо, иначе бы не ждали тебя эти двое!