Сибирское дело

– Это, – сказал старший стражник, – ты должен беречь больше чем свою голову. А если это кому показать, он сразу твой слуга становится. Ничего не надо говорить, а только показал, и всё.

Маркел потрогал, осмотрел тамгу, после убрал за пазуху, а про свою овчинку даже не стал спрашивать, потому что было же понятно, что её ему не отдадут. Маркел только попросил поесть. Это, сказали, можно, и отвели его в какую-то просторную камору, там подали баранины, и он поел, а стражники стояли рядом, ждали.

А после вывели его из ханского дворца, а там и из крепости, повели вниз под горку, вдоль речки, и довели до пристани. А там, как Маркел и думал, его завели в ту же самую глинобитную избу, или, как Маркел подумал, мытню.

В мытне, как и в прошлый раз, сидел тот же самый старик. Старший стражник подмигнул Маркелу. Маркел достал ханскую тамгу. Старик перепугался и стал спрашивать, что Маркелу нужно. Маркел усмехнулся и сказал, что ему нужен его узел, который он вчера оставил в лодке у одного купца, который его предал и оговорил. Какой ещё купец, спросил старик, никаких купцов здесь вчера не было. А узел был, спросил Маркел. Старик подумал и ответил, что один какой-то был, его подобрали люди, этот узел можно посмотреть. И кликнул своего помощника. Тот, в красном халате, вошёл, и у него в руке был узел. Маркел не стал его при всех развязывать, а просто забрал и сказал, что он спешит, ему надо ехать в одно место, и для этого ему нужна хорошая быстрая лодка с гребцами, и харчей на десять дней, не меньше. Старик спросил, куда Маркел собрался, Маркел сказал, что на Вагай и дальше и ему прямо сейчас отправляться.

Старик вывел Маркела на пристань, и они пошли мимо стоящих вдоль причала лодок. Старик смотрел на них, прикидывал, вёл дальше. Долго ходил! И лодок было много всяких. Потом всё же нашли одну, в ней было четверо гребцов и загребной. Лодка, сказал старик, и лёгкая, и крепкая, а её хозяин – честный человек. Маркел подозвал его и показал тамгу, и сказал, что ему надо. Хозяин лодки посмотрел на старика, старик посмотрел на стражников из крепости. Старший стражник согласно кивнул. Хозяин лодки начал собираться, то есть послал одного из своих гребцов за харчами, этот гребец быстро обернулся, хозяин осмотрел припасы и сказал, что он готов. Маркел взошёл в лодку, сел, поставил рядом с собой узел, махнул рукой – и они поплыли. Плыть нужно было вверх против течения, гребцы старались как могли, но лодка плыла очень медленно. Ну да это, может, даже к лучшему, думал Маркел, может, его там такое ждёт, что чем позже приплывёшь, тем лучше, – и перекрестился.

ГЛАВА 34

По Иртышу они плыли два дня, и это вёрст сорок, не меньше, и всё вверх по течению. Гребцы старались держать лодку ближе к берегу, чтобы её не так сильно сносило. А ещё срезали повороты. Иртыш ведь река очень извилистая, и иногда делает такие петли, что бывает проще не плыть почти по кругу по реке, тем более против течения, а выйти на берег и перенести лодку напрямик, срезая пять, а то и все десять вёрст пути. Они три раза так и делали – два раза в первый день и один раз во второй. Благо, лодка была лёгкая, да и всякий раз было кого позвать её нести. Места же там начались обжитые, что ни верста, то на берегу показывалась новая деревня, по-татарски аул, а по-нашему юрты. И там оно бывало так: лодка причаливала к берегу, кто-то из гребцов шёл в аул, приводил оттуда крепких мужиков-татар, Маркел показывал тамгу, мужики-татары переносили лодку посуху, а после Маркел со своими людьми опять садился в неё и плыл дальше.

И ещё. Когда они шли по берегу, то ни о чём не разговаривли. А когда плыли по реке, Маркел иногда спрашивал, что это за аул такой, ему кратко отвечали, и на этом всё. Так в первый день они проплыли вёрст с двадцать, миновали с десяток аулов и причалили на правом берегу Иртыша, в так называемом Устамак-ауле. Деревня была бедная, вместо изб одни полуземлянки, и только местный мурза жил в просторном глинобитном доме. У этого мурзы они и остановились на ночлег. Мурза жил богато, в доме у него было много всякого добра, на полах лежали крашеные овчинные половики, стены были увешаны коврами. Мурза всё время улыбался и помалкивал. Только один раз, ещё на берегу, когда увидел ханскую тамгу, спросил, куда Маркел едет, на что Маркел строго ответил, что он едет по важному ханскому делу, и мурза больше ничего не спрашивал. Хозяина лодки и его гребцов услали куда-то на задний двор, а самого Маркела завели на мужскую половину, посадили на ковёр и угощали всяческими яствами. Играла музыка, выходили молоденькие татарки, танцевали медленно и пели песню, очень заунывную, про девушку и удалого ханского слугу, и про любовь между ними. Маркел вначале разомлел и улыбался, но после вспомнил Параскины слова про здешнее злое бабье колдовство, и стал серьёзным, строгим, сказал, что он сильно устал с дороги, его отвели в отдельную каморку и там ему постелили. Маркел быстро заснул, но спал очень чутко, потому что мало ли что может случиться в незнакомом месте.