Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

«Английской разведке и Бунакову пришел достоверный ответ на вопрос: что с Рейли? Для них предельно ясно – Рейли был в Москве. Свидетельство тому – его открытки, отправленные из СССР. Эксперты тщательно исследовали их и убедились: да, открытки написаны рукой Рейли. Стиль письма его. Почтовые штампы в порядке. Нет ни малейшего подозрения, что открытки написаны под диктовку ЧК.

Нам надо было создать видимость, что Рейли благополучно прибыл в Москву, ознакомился с «Трестом» и возвращался в Финляндию. И только чистая случайность – встреча с советскими пограничниками – помешала ему прорваться в Финляндию. Рейли убит, а «Трест» продолжает здравствовать. Придерживаясь этой версии, мы организовали с помощью начальника заставы Вяха-Петрова перестрелку на границе, которая всполошила финских пограничников, и они могли в отдалении наблюдать «бой».

…Факт гибели Рейли расследовали Захарченко-Шульц и Григорий Радкевич. Они опросили финских пограничников, местных жителей, которые подтвердили, что слышали перестрелку на русской стороне и видели, как трупы погрузили на подводу. Захарченко-Шульц ничего другого не оставалось, как зафиксировать случайную смерть Рейли.

«Трест» направил Бунакову и Захарченко-Шульц извещение о гибели Рейли, сделав важную ссылку, что провал перехода границы – некая фатальность и в этом «Трест» не виноват.

С достоверностью узнали те, кому следовало, о расстреле за измену двадцатичетырехлетнего командира-пограничника Тойво Вяха. Он перестал существовать. Но через некоторое время на одной из южных застав появился молодой командир с орденом Красного Знамени на гимнастерке. Звали его Иван Михайлович Петров…

Первые дни Рейли держался твердо, хотя сразу понял, что «Трест» – мистификация ОГПУ. Он, однако, надеялся, что в его судьбу вмешается СИС, британское правительство. И тогда ему показали газеты, не только советские, но и лондонские, подлинность которых Рейли установить не составляло никакого труда. Он прочитал сообщение о собственной гибели. Следовательно, никто не будет заниматься его спасением. Теперь он понял, почему его содержат в одиночной камере Внутренней тюрьмы (той самой, в которой сидел и Савинков), почему конвоиры обращаются к нему не по имени, а по номеру – 73, почему переодели в форму сотрудника ОГПУ. Он был секретным арестантом. Конвоиры понятия не имели, кто он такой, скорее всего, полагали, что какой-то ответственный работник ОГПУ с периферии, серьезно проштрафившийся.

В свое время, узнав о крахе Савинкова, Рейли с негодованием заявил газете «Морнинг пост», что «этим поступком Савинков вычеркнул свое имя из списка почетных членов антикоммунистического движения».