Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

В грязных камерах Бутырской тюрьмы в Москве сидят несчастные жертвы ЧК. «Следователи» применяют любые дьявольские средства, все виды жутких пыток, придуманных адской жестокостью и изобретательностью человека, чтобы вырвать у них признание или принудить к предательству. Жертвы подвергаются допросу, не имея отдыха и пищи, и это длится до тех пор, пока они не теряют разума и в состоянии безумия открывают свое участие в заговорах, настоящих или вымышленных.

Такова ЧК – орудие проповедников самого отвратительного и ужасного Евангелия, когда-либо известного в мировой истории.

В Петрограде, однако, я был лишь перелетной птицей. Столица России и штаб большевиков находились в Москве, куда я теперь направлялся. Но здесь возникла непредвиденная трудность. Путешествовать от Петрограда до Москвы можно было лишь при предъявлении пропуска, а пропуска не выдавались никому, кроме должностных лиц. Лозунгом большевиков было: «Разделяй и властвуй».

Для преодоления этой проблемы я прибегнул к помощи Грамматикова. Он заведовал прекрасной библиотекой, а среди большевиков, находившихся тогда в Москве, оказался библиофил генерал Бонч-Бруевич, который сблизился с Грамматиковым. Большевистский начальник немедленно снабдил нас необходимыми документами.

Город проклятых – Москва – медленно погружался в безжизненное состояние. Возводились временные заборы, чтобы скрыть от глаз грязь и развалины. Сначала были грабежи, теперь уже нечего было грабить. Прежде чернь бунтовала, полная жажды крови и разрушения. Теперь она была усмирена и напугана. Исключение составляли только немногие люди, бывшие большевиками. Везде голод, продовольственные очереди, которые давно уже перестали шумно протестовать, скудость и застой. И над всем этим молчанием таинственно, свирепо, угрожающе нависла кровавая тень ЧК. Новые хозяева управляли Россией.

Большевизм, это новое отродье безвременья, был окрашен кровью буржуазии. Среди его вождей были все те, кого общество прежде преследовало: воры, убийцы, головорезы, налетчики, отъявленные преступники. Чем тяжелее были их преступления, чем серьезнее наказания, тяготевшие над ними в то время, когда они были заключены в государственные тюрьмы, тем сильнее была их озлобленность против общества и тем охотнее приветствовали они большевизм. На человека, который мог читать и писать, смотрели косо. Неграмотные прежде были в подчинении. Теперь настало их время.

Невежество, царившее в среде большевистских деятелей средней и низкой руки, успешно использовалось английской разведкой. Многие из моих агентов снабжались паспортами, которые были более чем сомнительны и которые часто изучались комиссарами с видом больших знатоков, между тем они не умели ни читать, ни писать.

В Москве, в этом городе террора, в то время все еще находились представители цивилизованных стран. Германское посольство возглавлял фон Мирбах, британскую миссию – Роберт Брюс Локкарт. Существовало американское консульство во главе с Пулем и французское – во главе с Гренаром. Кроме того, в Москве находились представители союзников – американец Каламатиано и француз Вертамон. Но я считал, что лучше держаться от них вдали, рассуждая, что моя миссия может быть успешно выполнена, если я буду рассчитывать лишь на себя одного и на помощь одних только русских сообщников.

Бонч-Бруевич принял Грамматикова и меня весьма любезно. Грамматиков представил меня под моим собственным именем, сообщив, что хотя я и англичанин, но родился в России и ничем не отличаюсь от русского. Я подтвердил этот рассказ и добавил, что очень интересуюсь большевизмом, победа которого снова привела меня в Россию.

Никто не мог быть тогда более полезным для нас, чем Бонч-Бруевич. Он дал нам возможность присутствовать на съезде Советов в Большом театре, где Ленин в своей речи четко разъяснил разницу в положении вождей и рядовых членов большевистской партии. «Период разрушения миновал, – сказал Ленин. – Буржуазия уничтожена, Корнилов мертв, Белая армия разгромлена, Колчак окончательно изгнан из страны. Мы должны начать строительство социалистического государства. Если у нас не будет железной революционной дисциплины, если мы не построим социалистическое государство, капиталисты и империалисты всего мира нападут на нас».

«Вы говорите, что буржуазия уничтожена! – воскликнул в ответ Гай, известный анархист. – Вы говорите, что царство террора может исчезнуть и что начнется период реконструкции. Хорошо, вот вам анекдот: человек был очень болен и врач сказал его жене: «Мадам, мы бессильны сделать что-либо еще для вашего мужа. Наука говорит, что ваш муж должен завтра умереть». Два года спустя женщина случайно снова встретила этого врача и сказала ему: «Доктор, мой муж жив до сих пор». «Вы думаете, что он жив, – ответил доктор. – Для вас он жив, а для науки он умер».