Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

Теперь я понимаю, что человек, который назывался Д. и которого заманили обратно в Россию, был, по всей вероятности, одним из самых опасных врагов большевиков, одним из тех людей, которые знали слишком много о внутреннем положении России и неустанно работали против созданного там режима. Странно, что в то время я себе не отдавала отчета в том, что среди этих людей был еще один и самый важный из них всех – мой муж Сидней Рейли.

Если мне не изменяет память, этот разговор имел место во вторник, а Д. попался в сети ЧК в понедельник вечером.

На следующий день к нам пришел посланник ЧК. Было около 11 часов утра. Сидней и я сидели дома, обсуждая планы путешествия во Францию. Было решено, что мы едем в пятницу. Вошла прислуга и доложила, что Сиднея желает видеть какой-то Уорнер.

Посетителя ввели. Несмотря на английскую фамилию, ничего английского в его внешности не было. Большая черная борода закрывала почти все лицо; холодные синие глаза внимательно осмотрели из-под густых бровей сначала Сиднея, потом меня. Человек был очень высок ростом, атлетически сложен, а длинные большие руки его висели как у огромной обезьяны. Но я заметила, что руки холеные, а ногти аккуратно подстрижены.

– Я хотел бы поговорить с вами наедине, – обратился странный незнакомец к мужу. Голос у него был приятный, и говорил он по-английски без акцента.

– Это моя жена, – сказал Сидней, поворачивая голову в мою сторону. – От нее у меня нет секретов.

– Как вам угодно, – пожал плечами Уорнер, – но дело, по которому я пришел, в высшей степени конфиденциальное. – Сделав паузу, он прибавил: – Это политическое дело. – Снова пауза. – Дело касается России.

Я видела, как у Сиднея блеснули глаза. Он с нетерпением ждал вестей из России.

– Продолжайте, – сказал он, когда наш посетитель снова замолчал.

– Я только что приехал из Москвы.

– А! – невольно сорвалось с моих губ.

Уорнер окинул меня холодным, враждебным взглядом и повторил:

– Я только что приехал из Москвы.

– Каково там теперь положение? – спросил Сидней.

– Хуже нельзя. Народ стонет и не дождется часа освобождения. В России нужен свой человек.

Я посмотрела на левое ухо Уорнера, наполовину скрытое волосами. Ухо было изуродовано глубоким шрамом.

– У вас была в России отличная организация, капитан Рейли. Мы собрали ее остатки и возобновили работу. Все ваши прежние агенты работают с нами. Вы помните Балкова? Он с нами. А Туенкова? А Альвендорфа? А Бориславского? Все они теперь с нами. Рано или поздно мы свергнем красных, и тогда снова наступят хорошие времена. Но вы знаете нас, русских. Мы говорим, говорим, обсуждаем, вырабатываем отличные планы, спорим о мелочах и пропускаем один удобный случай за другим. Эх! Руки иногда опускаются. Вы заплакали бы, капитан Рейли, если бы знали, какие у нас были возможности и как мы их упустили, – произнес незнакомец.

Я видела, что слова иностранца глубоко взволновали Сиднея. Он с трудом подавлял овладевшее им возбуждение.

– Когда вы покинули нас, капитан Рейли, – продолжал Уорнер, – последняя наша надежда умерла. Не вините нас. Мы все жаждали действий, но у нас не было вождя. Вы не можете представить, какого труда стоило восстановить организацию. Но у нас до сих пор нет вождя. Балков, Опперпут, Альвендорф, Бориславский и другие решили послать меня к вам. За вами все пойдут. Нам нужен смелый, опытный вождь, хорошо знающий Россию.

– Кто вы? – спросил Сидней.

– Вы меня не знаете, Сидней Георгиевич, – с грустью ответил посланец из Москвы. – Но я вас хорошо знаю. Вы помните, как в Петрограде, когда вам приходилось туго, вас узнал парикмахер Александр, служивший у Моля? Помните, как вы скрывались на Каменноостровском проспекте? Вы помните, как некий Ванденбош вывез вас из Петрограда на своем пароходике? Как вы думаете, почему Александр подвергал себя такому риску? Просто из любви к человеку, от которого он когда-то получал чаевые? Ради этого люди не суют голову в петлю. Это я, Сидней Георгиевич, узнал вас на улице и поручил Александру позаботиться о вас. Это я уговорил Ванденбоша приехать в Петроград, соблазнив его каким-то фантастическим делом. Мне приходилось действовать закулисным образом по причинам, которые для вас, хорошо знающего Россию, должны быть совершенно ясны. Я не мог встретиться с вами, не подвергая опасности нас обоих. Вот почему я не имел удовольствия, капитан Рейли, встречаться с вами до сих пор.

– Скажите же, как ваша фамилия, чтобы я мог от души вас поблагодарить, – сказал Сидней.

– Дребков, – ответил Уорнер. – В настоящее время – руководитель белогвардейской организации в Москве. Вижу, что вы все еще не доверяете мне, капитан Рейли. Вот мой паспорт. Я воспользовался английскими документами, чтобы попасть в Англию. Вы продолжаете сомневаться? Вот рекомендательное письмо Савинкова, с которым я виделся в Париже. А вот письмо от… (Уорнер назвал имя видного английского государственного деятеля) с просьбой посетить его, как только я приеду в Лондон.

Сидней тщательно осмотрел все документы и, по-видимому, оставил всякие подозрения.

– Да, это рука Савинкова, – подтвердил он.