Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

Верный ему Роберт Брюс Локкарт стал человеком, принявшим на себя все упреки за провал операции в России и сохранившим за Рейли незапятнанную репутацию. Более того, руководствуясь соображениями секретности, Локкарт вообще нигде не упоминал его имени, хотя только за октябрь – ноябрь 1918 года вопрос о «правильности» работы Локкарта в Москве обсуждался палатой общин не менее восьми раз. Особенно усердствовали Рамсей Макдональд и либерал от графства Северный Сомерсет Джозеф Кинг.

Оба почтенных мужа требовали от правительства крайних мер, вплоть до ареста Локкарта и составления детального отчета о его деятельности у большевиков. Однако и у Локкарта нашлись свои заступники. Государственный секретарь по иностранным делам Артур Бэлфоу и его помощник лорд Роберт Сисл удачно отразили все нападки и замяли умышленно раздувавшийся скандал.

Тем не менее Джозеф Кинг оказался весьма настойчив. 14 ноября он предпринял очередную атаку, выступив с критикой государственной политики Британии в отношении России и обвинив СИС в расточительном использовании денежных фондов. Понять суть претензий сомерсетского либерала поможет небольшая выдержка из одной его речи: «Я снова обращаю внимание на возмутительный случай с мистером Локкартом, который вернулся на родину 19 октября и доложил, что важные события, которых мы так ожидали, не произошли. Вот что говорит господин Литвинов в письме Троцкому о товарище Локкарте: «У этого джентльмена популярные демократические взгляды, он заслуживает самого доброго отношения»…

Пробыв в России совсем немного времени, мистер Локкарт потребовал у секретной службы денежные средства, которые затем были переданы некоему агенту с блестящими рекомендациями. Эти денежные переводы имели место не один раз. Кроме того, он предложил огромную сумму латышскому офицеру, солдаты которого должны были арестовать господ Троцкого и Ленина. Факты, на которые я указываю, хорошо известны государственному секретарю по иностранным делам, я уже неоднократно заострял на них внимание. И каждый раз я получаю ответ от сэра Бэлфоу, что он знал об этом и раньше».

Кинг обвинял правительство в умышленном замалчивании этих фактов, поскольку их огласка могла бы отрицательно повлиять на общественное мнение в преддверии выборов. «Мы можем быть абсолютно уверены, – говорил он, – что, пока не пройдут выборы в парламент, отчет Роберта Брюса Локкарта будет держаться в тайне». Не остался в стороне и Рейли, хотя упоминался он в речи Кинга лишь косвенно: «В последние месяцы мы могли наблюдать резкое возрастание денежных средств, перечисляемых секретной службой в Россию. Судя по имеющимся документам, не будет ошибкой заявить, что побит своеобразный рекорд: одному из агентов лишь за неделю было перечислено 120 тысяч фунтов. Что это за операции, которые осмеливается скрывать от нас правительство?»

Истеричные апелляции господина Кинга правительство оставило без внимания, не дав ему даже уклончивого ответа. Действительно, дать удовлетворительное объяснение, не раскрыв имени Рейли, было невозможно. Кроме того, детальный отчет о работе агента непременно вызвал бы следующий вопрос к правительству: «Почему численность интервенционных войск до абсурдности мала?» С другой стороны, если бы план Рейли удался, Ллойд Джордж непременно приписал бы все заслуги себе.

Тем временем большевики продолжали разыгрывать в Москве последний акт пьесы под названием «заговор Локкарта». Сидней Рейли и Роберт Брюс Локкарт были заочно судимы и приговорены к смерти, если они снова появятся на территории России. В число подсудимых по этому процессу попали также глава американской секретной службы Каламатиано, А.В. Фриде, бывший полковник русского Генштаба, его сестра Мария, одна из любовниц Рейли, Жан Моран, директор московской французской школы.

Мария была не единственной подругой Рейли на скамье подсудимых. Среди обвиняемых оказались мадемуазель Старжевская, работавшая в ЦИКе машинисткой, и мадемуазель Оттен, одна из актрис, проживавшая в квартире Тамары. Несмотря на то что государственный обвинитель Кириленко подверг огласке подробности сексуальных отношений молодых женщин с английским резидентом, он отметил, что «они играли пассивную роль в шпионской сети Рейли». В отличие от Каламатиано, Фриде и остальных обвиняемых Старжевская и Оттен избежали смертного приговора.

* * *

В середине декабря, в последний раз встретившись с Каммингом, Рейли и Хилл отправились на юг России. Дорога началась с неприятности: все билеты на судно, отходившее в Гавр, проданы, ночевать было негде. Но к счастью, на борту оказался возвращающийся в Польшу великий пианист Падеревский.[3] Увидев двух растерянных мужчин и узнав в одном из них Рейли, он приветствовал их как старых, давно потерянных друзей. Вопрос о билетах отпал сам собой не желая ничего слышать, Падеревский затащил Рейли и Хилла в свою каюту. Вспоминая о покойной Анне – сестре Рейли, – Падеревский впервые упомянул, что долгое время был близким другом матери Рейли.