Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

Среди всех британских агентов, работавших в Америке, один лишь Рейли поддерживал регулярную связь с Бойсом и внешними контрреволюционными группировками, разногласия между которыми после отъезда Савинкова разгорелись с пущей силой.

Из информации Бойса следовало, что сила «Треста» продолжает расти – в его состав стали входить видные деятели советского правительства. Особое впечатление производили донесения двух агентов – Марии Шульц и ее мужа Григория Николаевича Радкевича, выполнявших роль курьеров между «Трестом» и генералом Кутеповым. Григорий Николаевич играл при жене вторую скрипку, хотя и погиб смертью героя, метнув гранату в здание московского ГПУ. Хрупкого телосложения и не отличавшаяся особой красотой, но невероятно отважная и ненавидевшая большевизм, Мария Владиславовна Шульц четыре года воевала против Красной армии рядовым солдатом. Дочь генерала, вся семья которого была уничтожена большевиками, она одной из первых присоединилась к Белому движению и стала самым доверенным агентом Кутепова. Она бесстрашно переходила российскую границу несчетное число раз. Бойс никогда не сомневался в ее надежности.

Мария и другие агенты, работавшие с «Трестом», как никогда нуждались в деньгах и иностранной помощи. Это не было новостью для Бойса, деньги были нужны всегда. Однако актуальность поддержки антибольшевистского движения сильно возросла, поскольку внутренние разногласия между троцкистами и сталинистами достигли критической массы.

В январе 1925 года Бойс написал длинную шифровку для Рейли, в которой объяснял значимость «Треста» и настаивал на его личной встрече с Шульц в Париже:

«Я предлагаю свой вариант на Ваше рассмотрение, хотя, может быть, Вы разработали собственный, более сообразный Вашим методам. Пользуясь случаем, Вы могли бы существенно мне помочь. Единственная вещь, о которой я прошу, заключается в сохранении связи, которой я сейчас лишен, с известными в моем ведомстве персонами, являющимися членами правительства. Зная Ваш интерес к делу, в котором терпение и настойчивость, умение не поддаваться вульгарному интриганству и оппозиционерству, пребываю в уверенности, что Вы также будете соблюдать и мои интересы, без каких-либо дополнительных оговорок и соглашений».

Это было первое из множества последующих писем, написанных шифром или симпатическими чернилами в переписке между Рейли и Бойсом, завязавшейся в первой половине 1925 года. Ее кульминация, выразившаяся в решении Рейли ехать в Париж на встречу с Бойсом, Кутеповым и другими контрреволюционными лидерами, наступила в сентябре.

Камминг, имевший контакты с Рейли до его отъезда в Америку, умер в июне 1923 года. Теперь Рейли общался только с Бойсом. Последний же в письмах Рейли уговаривал его пойти на сотрудничество с «Трестом», поясняя, что ни британское правительство, ни британская секретная служба, ни сам Бойс не хотели бы оказаться замешанными в этом деле, если что-то пойдет не так. По традиции СИС, право самостоятельного решения принадлежало только самому агенту.

Получая эти письма, Рейли стал ощущать свою востребованность. Он имел все основания полагать, что у «Треста» есть шанс получить финансовую помощь от самого Генри Форда. Со своей стороны, он рекомендовал Бойсу негласно попросить Уинстона Черчилля, чтобы он от своего имени выяснил у правительств дружественных держав их готовность поддержать контрреволюционный мятеж.

Из письма Рейли к Бойсу:

«Как залог ближайшего интернационального взаимопонимания, я думаю, начало конструктивного диалога может начать только Мальборо (Черчилль). Я всегда находил с ним общий язык… Его уши всегда открыты для выслушивания реальных предложений, особенно если дело касается интересов меньшинства (антикоммунисты). Об этом он писал мне лично в одном из частных писем».