Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

2) Отношение населения. Все указывает на то, что оно — в своих широких массах — настроено к власти определенно отрицательно. Я не склонен переоценивать этого явления. Отношение населения не действенное. Население (т. е. крестьянство) просто ускользнуло от власти, но оно ни к кому другому не пристало и, вероятно, долго еще не пристанет. — Ближайшими активными факторами могут явиться только рабочие (я включаю кооперативы всякого рода) и армия. Первые, при удачном стечении обстоятельств (неуплата жалованья, недостаточный подвоз продуктов, забастовки), могут быть быстро подняты против власти, но успех будет зависеть всецело от отношения армии. Красная армия до сих пор для меня неразрешимая загадка. Существенный вопрос: что идет быстрее — инфильтрация в армию здорового крестьянского элемента или коммунизация рекрута? Вероятно, в первых стадиях переворота больше всего нужно считаться с специальными частями ГПУ и ЧОН. О них я мало знаю достоверного, но допускаю, что и они, хотя бы ввиду своей численности, не могут в удачный момент избегнуть действия общего закона солдатского бунта, т. е. должны поддаться массовому настроению окружающей среды.

Мы это видели в марте 917 г. на примере столичной полиции, жандармерии и т. д.

Перехожу к самому важному: способам борьбы. Оставим в стороне все применявшиеся до сих пор способы: белые и зеленые вооруженные действия, сшитые белыми нитками заговоры, интервенции и все эмигрантские предприятия. Все они изжили свою целесообразность. Так или иначе импульс борьбы должен исходить из России и материал для организации борьбы должен быть найден там же (я оставляю в стороне вопрос о введении в удобный момент врангелевских войск и т. д.). Существует ли этот материал? Я думаю, что да — население, враждебно настроенное к власти, откидываю, как материал непригодный или негодный в период организации борьбы. Приходится рассматривать его только как благоприятную среду. Но в этой среде заметна уже агломерация пригодного материала. В первую очередь я ставлю все так называемые оппозиционные группы. Мне кажется, что ими можно воспользоваться как “саперными частями” в предстоящей борьбе. Всех их объединяет по крайней мере одно страстное желание: “ôt toi que je m’y mette”[91]. Они меньше всего способны минировать крепость власти. Но самый надежный и, с нашей точки зрения, желательный материал нужно искать в беспартийной среде совработников, офицеров и т. д. — Поэтому первый и главный способ борьбы я вижу в организации тесного контакта со всеми теми группами, которые, хотя, близко соприкасаясь с властью и составляя часть ее, все-таки являются естественными ее врагами и жизненно заинтересованы в ее свержении. Это значит постоянное проникновение в армию, в ГПУ, во все части аппарата власти, в рабочие союзы, в кооперативы. Это значит будничная кропотливая темная работа на значительный срок. Возможна ли такая работа при настоящих условиях, совершенно ускользает от моего кругозора — но без нее я не жду успеха.

Такого рода организация предполагает исключительно крепкий и конспиративный центр. Возможно ли его длительное существование при настоящих условиях — не знаю — Русская история являет несравненный пример такой организации — это “Народная Воля”. Я думаю, что, чтобы спасти Россию, нужно воскресить целиком (только минус социализм) Исполнительный Комитет Народной Воли со всеми его способами борьбы. На первый я уже указал. Второй я вижу в пропаганде (насколько она сейчас возможна), а главным образом, в создании органа (хотя бы за границей), но питаемого исключительно Русскими силами изнутри. Эмигрантская пресса потеряла всякое значение, как за границей, так и в России; из боевой она превратилась или в узкую партийную, или, за немногими исключениями, в просто обывательскую. — Каждое движение должно иметь голос! Этот голос должен быть достаточно могучим, чтобы его слышали и в России, и за рубежом, и этот голос должен быть авторитетным.

Третий способ, вне которого, по моему глубокому убеждению, нет спасения — это террор. Террор, направляемый из Центра, но осуществляемый маленькими независимыми группами или личностями против отдельных выдающихся представителей власти. Цель террора всегда двояка. Первая — менее существенная — устранение вредной личности; вторая — самая важная — всколыхнуть болото, прекратить сплавку, разрушить легенду о неуязвимости власти, бросить искру!

Нет террора — значит, нет пафоса в движении, значит, что жизнь с такой властью еще не сделалась решительно невозможной; значит, что движение преждевременно или мертворожденно.

Вы скажете, что хорошо говорить о терроре тем, кто сидит за границей, а я отвечу Вам, что я знаю людей, потративших громадную энергию на его подготовку (соответственно с настоящей обстановкой и с последними требованиями техники) и готовых пойти на него, как только будут в наличности нужные средства.