Сидни Шелдон. Безрассудная

– О, аргументов полно! – оживился Камерон. – Похищения и убийства показали исключительную эффективность в других террористических группах, в особенности если цель – подстегнуть противника, раздуть конфликт. Плюс удар по системе врага. Люди привыкли наблюдать средневековое варварство на Ближнем Востоке и в Африке, но не в Европе. Ирония заключается в том, что мы видим возвращение к традиционным методам именно из-за того, что хакерство стало изощренным и практически непреодолимым. В наши дни атомные коды США записывают и хранят на бумаге. Когда станет известно, что Пентагон можно взломать весь целиком, останется сделать короткий шажок к тому, чтобы великие державы вновь обратились к пушкам, лукам и стрелам.

Трейси засмеялась.

– Ну ладно, может, не к лукам и стрелам, но высокотехнологичное вооружение типа дронов запросто может впасть в немилость. Раз армии начнут возвращаться к темным векам, то почему бы компаниям или банкам не последовать их примеру? «Группу-99» вполне устроит возвращение к бартеру, например к отмене финансового рынка, а может, и бумажных денег. Я знаю, это звучит безумно, поскольку мы собираемся оплатить пятизвездочный обед нашими платиновыми карточками «Виза».

– Вашей платиновой карточкой «Виза», – поправила его Трейси.

Камерон засмеялся.

– Вы на самом деле сторонник традиций?

– Стараюсь соответствовать. – Трейси подняла свой бокал.

– Но это действительно может случиться. Финансовая анархия или утопия – зависит от того, с какой точки зрения на это смотреть. «Группа», выбрав традиционную тактику террора, безусловно, делает шаг в этом направлении. Это соответствует их убеждениям.

– Расскажите мне о Хантере Дрекселе, – сменила тему Трейси.

Камерон вызывал в ней острый интерес, его можно слушать всю ночь, но она здесь для того, чтобы найти Алтею, а для этого нужны факты, а не версии. Трейси не сомневалась, что между Алтеей и похищением американского журналиста есть какая-то связь, что-то такое, до чего пока никто из них не додумался.

– Мне казалось, вы знаете о мистере Дрекселе больше, чем я, – осторожно заметил Камерон.

– Я знаю, что в Москве он шел на встречу с вами, когда его похитили.

– Верно.

– Почему вы согласились встретиться с ним в тот день?

Вопрос, похоже, удивил Камерона.

– Дрексель работал над статьей о фрекинг-индустрии, что, полагаю, вам уже известно, точнее, о коррупции в этом бизнесе.

– Да, я об этом слышала.

– Полагаю, именно об этом он и хотел со мной поговорить, но абсолютной уверенности у меня нет. По телефону он выражался весьма загадочно, а встреча не состоялась…

– Обычно вы не даете интервью, – сказала Трейси. – Собственно, никогда не давали. В досье ЦРУ сказано, вы известны тем, что избегаете СМИ.

– Известен? В самом деле? – Камерон, искоса взглянув на нее, сделал глоток жасминового чая. – Что еще говорится обо мне в досье Грега Валтона?

Трейси покраснела, вспомнив о Маркусе, единственном сыне Камерона, умершем от лейкемии, и о последовавшем за этим разводе. Довольно неловко знать о человеке такие интимные вещи. Она сказала слишком много.

– Все нормально, – заверил ее Камерон. – Я действительно очень закрытый человек: после смерти сына почти полностью отказался от публичной жизни. Правда и то, что я не люблю журналистов. Они все твердят одно и то же: мол, следует избавиться от нашей зависимости от саудовской нефти, но при этом без зазрения совести разносят в пух и прах фрекинг-бизнес или начинают стричь под одну гребенку все нефтяные и газовые компании.

– Так зачем встречаться с Дрекселем?

– Мне стало любопытно. Хантер Дрексель отличался от прочих.

– Чем же?

Камерон немного подумал.

– Думаю, он лучше многих и как человек, и тем более как писатель. Вы читали его статью в «Таймс» об охотниках за нацистами?

Трейси призналась, что нет.

– Прочтите, – посоветовал Камерон. – Отлично написано, трогательно, но без слезливости. Он провел тщательное расследование. Хантер Дрексель действительно очень хорош в своем деле. Кроме того, бесстрашен. Но, конечно, есть и оборотная сторона, как выяснилось в Москве. Полагаю, у него куча врагов.

– Каких, например?

– Бывшие любовницы. Недовольные партнеры по покеру. В свое время поговаривали, что он наделал много долгов: у него серьезная зависимость от азартных игр. Те, о ком он писал статьи. Да практически любой редактор, который с ним работал. – Камерон хладнокровно перечислял потенциальных врагов Дрекселя. – Он отлично владеет пером, но помимо этого еще и вольнодумец. Непредсказуем. Импульсивен. Он один из тех ребят, кто слишком доверяет инстинктам и не всегда добывает факты, чтобы подтвердить свою точку зрения. А когда кто-то подает в суд за клевету, отдуваться приходится редактору.

– Но вы сказали, для той статьи в «Таймс» было проведено тщательное расследование, – напомнила Трейси.

– Для той – да. Но далеко не для всех. Он писал оскорбительнейшие вещи о заметных фигурах, таких как сенатор Брейверман, помните его?

Трейси напрягла память.

– Тот, что обожал оргии?