Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

После тесноты Восточного экспресса бангкокский отель «Пенинсула» казался верхом роскоши. Еда была восхитительной, обслуживание – безупречным, кровати такими мягкими и просторными, что генерал Макфи готов был рыдать от облегчения. Больше не будет назойливых бесцеремонных взглядов пассажиров, и поэтому генерал решил не прибегать к уловкам и поселить мисс Тиффани Джой в своем роскошном люксе. В конце концов, вряд ли сюда нагрянет его жена, чтобы обличить неверного мужа. Поскольку в Азии ему осталось пребывать всего несколько дней, генералу не терпелось насладиться восхитительным молодым телом вдали от раздражающего присутствия мистера Томаса Боуэрса.

Загоравшая у шикарного бассейна «Пенинсулы» с видом на гавань, мисс Джой в крошечном золотистом бикини, оставлявшем мало простора воображению, сегодня выглядела особенно неотразимой.

«Жаль, что придется оставить ее, – подумал генерал. – Но радует, что к сегодняшнему ужину я буду на два миллиона долларов богаче. Мы сможем отпраздновать вместе».

– У меня есть кое-какие дела, – сообщил генерал. Склонившись над шезлонгом, он поцеловал ее в макушку. – Вернусь до полуночи.

– Удачи, – вздохнула Тиффани, переворачиваясь на живот.

Глядя вслед генералу, неестественно прямо державшемуся, вышагивавшему словно на плацу, она радовалась, что не переспала с Томасом Боуэрсом. Конечно, он обаятелен и сексуален. Но таких мужчин тринадцать на дюжину. Алан совсем другой. Он герой войны, обладает тонким интеллектом, очень серьезный. Возможно, несколько напыщенный, но в душе – прекрасный человек.

«Я сделала правильный выбор».

«Как, черт возьми, здесь живут люди?»

Генерал презрительно скривил губы, протискиваясь сквозь толпу потных тайцев.

Он приехал в Банг-Чак на «Скайтрейне», скоростном монорельсовом поезде Бангкока, предпочитая смешаться с толпой пассажиров, ведь в такси всегда был риск, что водитель его запомнит. Доехав до станции, он пошел пешком через рынок. И крепко держал рюкзак, пока петлял среди лотков, где продавалось все – от тканей и электроники до дешевых иконок и омерзительных тайских снадобий из куриных лапок и чего-то подобного.

В каждом углу лежали скорченные наркоманы, как трупы, которыми они скоро станут. Клиенты Чао-Така. Генерал не испытывал к ним сочувствия. Они сами навлекли на себя беду.

Генерал слышал жуткие истории о камерах пыток Чао-Така и бесчеловечных наказаниях, которым он подвергал конкурентов, врагов или нерадивых должников. Но на него все это особого впечатления не производило. Эти наркобароны и лидеры преступных группировок считали себя воинами. Жалкие трусы! Помести их в зону военных действий, и они дня не протянут. Большинство из них – неграмотные громилы, которые поднялись наверх, как мусор в горшке с водой из пруда. Генералу было неприятно отдавать прекрасную статуэтку Эанатума подобному человеку. Но бизнес есть бизнес. Два миллиона долларов дадут ему возможность уйти в отставку и вести роскошную жизнь, как он заслуживал.

«Шестерка» Чао-Така вывернулся из переулка и услужливо побежал рядом с генералом.

– Макфи?

Генерал кивнул.

– Сюда.

Офис Чао-Така представлял собой скудно меблированную комнату в ничем не примечательном многоквартирном доме. Не трущобы, конечно, но чрезвычайно убогое здание с плохо работающим кондиционером, облупившейся краской и коврами, выглядевшими так, словно их не чистили с тех пор, как положили. Мексиканские наркобароны жили как императоры. Очевидно, Чао-Так предпочитал тратить деньги на другие цели.

– Статуэтка при вас?

Генерал осторожно положил рюкзак на стол:

– Деньги при вас?

Другая «шестерка» подал генералу портфель.

– Не возражаете, если я пересчитаю?

Чао-Так, не слушая, словно жадный ребенок в рождественское утро, набросился на рюкзак генерала и стал рвать пузырьковую обертку, в которую был завернут Эанатум.

– Поосторожнее, – не удержался генерал. – В этом рюкзаке – двухтысячелетняя история.

Приземистый коротышка таец вертел стауэтку в руках, как обезьяна, изучающая особенно твердый орех. Но неожиданно что-то произошло. Лицо Чао-Така потемнело. Он сильно тряхнул статуэтку, как ребенок – погремушку, после чего стал что-то орать на тайском. Двое его людей ворвались в комнату. Каждый изучил основание статуэтки, зачем все трое злобно уставились на генерала.

– Ты пытался обмануть меня! – завопил Чао-Так.

– Что за вздор?!

– Вздор?! Двухтысячелетняя, говоришь? Считаешь меня идиотом?

Чао-Так выхватил статуэтку у своего громилы и швырнул в генерала, который едва успел ее поймать.

– Ради всего святого! Что вы делаете?

– Взгляни на основание! – скомандовал Чао-Так.

С лица генерала сбежала краска.

– Две тысячи лет назад ставили серийный номер и штрих-код?

– Я… не понимаю… – пробормотал генерал. – Это ошибка. Кто-то, должно быть, подменил статуэтку.

Он вспомнил об ограблении в поезде. Но какое отношение оно имело к происходящему? Этого не может быть! А во время экскурсии по реке статуэтка была с ним, в том же рюкзаке. Ее вообще не было в купе.