Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

Возможно, Купера вообще нет в Севилье? Никто из людей Джефа не смог его разыскать, как, впрочем, и полиция. Возможно, тип, похожий на римлянина и выдававший себя за копа, вовсе не был сообщником Купера, но действовал в одиночку по поручению иранского шейха? После маленькой проделки Джефа с письмом (плевое дельце – блокировка основного предохранителя, которая отключила всю сигнализацию, оставив датчики температуры работавшими) полиция заполнила площадь Энкарнасьон. Может, римлянин передумал и покинул город? Джеф надеялся на это, но убежденности не было.

Было слишком опасно самому возвращаться на выставку. Кто-нибудь может признать в нем того электрика, который приходил что-то ремонтировать в день взлома сигнализации. На самом деле следовало бы покинуть Севилью, но пока не будет уверенности, что плащаница в безопасности, он не мог устраниться. И потому медлил в роскошном люксе отеля, ходил по магазинам, осматривал достопримечательности и безуспешно пытался расслабиться.

Прошло шесть дней после истории с письмом для сеньоры Прието, когда он сам получил послание. Его принес официант за завтраком в «Альфонсо». Распечатав его, Джеф едва не подавился круассаном:

– Где вы это взяли? Кто дал вам это?

Пожилой официант был шокирован паникой, прозвучавшей в голосе Джефа.

– Какой-то сеньор оставил на ресепшн.

– Когда?

– Несколько минут назад. Он ничем не дал понять, что письмо срочное…

Но Джеф уже устремился к выходу. Оказавшись на крыльце, он сбежал по ступенькам и помчался по замощенной брусчаткой дорожке. Улицы были почти пусты, Купера нигде не было видно.

Пять минут спустя запыхавшийся Джеф вернулся за столик и с колотящимся сердцем перечитал письмо.

Дорогой мистер Стивенс,

меня впечатлили Ваши усилия в «Антиквариуме» на прошлой неделе. Вижу, что Вы узнали о моих планах, касавшихся определенного предмета, хотя, боюсь, Вас решительно дезинформировали насчет моих намерений. Я с удовольствием все объясню и, возможно, стану работать с Вами над этим дельцем. Деньги за успешное приобретение объекта будут весьма значительными. Я готов разделить их пополам, если сделаете мне честь, став моим партнером.

Значит, Купер считает его алчным и решил, что Джеф хочет украсть плащаницу. Значит, не так уж он проницательно судит о людях.

Но по-настоящему Джефа взволновал последний абзац письма:

Предлагаю встретиться. На другом берегу реки есть маленькая церквушка Святого Бонавентуры. Надеюсь, Вы не станете извещать полицию, а встретитесь со мной и выслушаете меня. Вы не пожалеете. Я буду там в среду в одиннадцать ночи. Естественно, если попытаетесь связаться с властями, меня там не будет и Вы больше ничего обо мне не услышите.

С уважением Д. К.

Мысли Джефа метались. Он был заинтригован заявлением Купера насчет непонимания его намерений. Неужели иранец тут ни при чем? Неужели Купер пытается надуть его или каким-то образом с ним конкурировать? Так или иначе, трудно представить достойную причину, по которой кто-то может возжелать украсть плащаницу. Украсть ради денег – лучше, чем сжечь, но все равно это возмутительно и в корне неправильно.

Говорить с полицией смысла не было. Джеф не сомневался, что если попробует что-то сделать, Купер в два счета это обнаружит. Он слишком хорошо знал Купера, чтобы предположить иное. Кроме того, обращение к идиоту Дмитри или к умной, но инертной сеньоре Прието пока что ничего ему не дало.

«Возможно, если я встречусь с Купером, то сумею его отговорить. Или одурачу его. Сделаю вид, что заинтересован в его деньгах, и каким-то образом сумею нарушить его планы. Идти или не идти?»

Это был единственный реальный выбор, который предстояло сделать Джефу.

Глава 22

Жан Риццо снял сумку с багажного конвейера, вышел на улицу и устало огляделся в поисках такси.

Ему следовало бы ощущать подъем духа или, по крайней мере, волнение. Звонок от Магдалены Прието, директора музея «Антиквариум» в Севилье, был первым прорывом за месяцы поиска Дэниела Купера.