Сидни Шелдон. После полуночи

Пит Коннорс стоял на крыльце убогого домишки в Дженетт, штат Пенсильвания, одетый в костюм, галстук и начищенные черные туфли и почтительно держа в руке шляпу. Пит, вне всякого сомнения, был мужчиной видным. Митчу казалось, что отец похож на Фрэнка Синатру.

Женщина в грязном халате, стоявшая в дверях, была толстой, унылой и побитой жизнью. У ее ног жались голодные ребятишки.

– Нет, сэр. Не могу сказать.

Дверь стала закрываться. Пит выступил вперед.

– Позвольте объяснить вам. Пятнадцать тысяч долларов. Пятнадцать тысяч долларов. Можете представить?

Она явно не могла представить.

– Но если я скажу вам, что всего за доллар в неделю – да, именно так, один доллар – мы можем дать вашему ребенку то же самое образование прямо здесь, на дому?

– Я никогда об этом не думала…

– Конечно, не думали. Вы женщина занятая. У вас полно своих обязанностей. И совсем нет времени сидеть и заниматься, как у вот этого мальчишки.

По сигналу Митч выбегал вперед и вручал отцу стопку заламинированных бумаг с надписью «Образовательная программа» на обложке.

– Здесь у меня исследования, доказывающие, что дети, у которых в доме есть энциклопедия, имеют в шесть раз больше шансов стать «белыми воротничками».

– Да, но я…

– Хотели бы вы, чтобы вот этот парнишка стал адвокатом, когда вырастет?

Пит Коннорс сунул конфету одному из чумазых мальчуганов.

– Всего за доллар в неделю вы можете добиться, чтобы это случилось, мэм.

Он был подобен смерчу. Буйным силам природы. На некоторых домохозяек он надвигался бульдозером. Других улещал и уговаривал. Бывали и такие, кого он уводил наверх, для применения «самых секретных» методов, которые Митчу никогда не позволялось наблюдать в действии. Занимало это около четверти часа и всегда срабатывало.

– Ох уж эти пенсильванские женщины, – шутил потом отец. – До чего же жадны до знаний! Взять хотя бы эту! В жизни не видывал более жадной до знаний женщины, чем эта, Митчи мой!

Покончив с одним городком, они перебирались в другой, такой же маленький. Где-нибудь в зоне отдыха отец покупал ему огромную порцию пломбира с сиропом, орехами и фруктами.

Митч возвращался к матери возбужденный, веселый, с вымазанным шоколадным соусом лицом.

– Папа просто класс! Видела бы ты, что он вытворял! Угадай, сколько мы продали? Ну же, угадай!

Митч не мог понять, почему мать никогда не пыталась угадывать. Почему смотрела на отца с такой горечью и разочарованием.

Позже – слишком поздно – он понял. Ма могла смириться с изменами. Но не могла простить мужу беспечности.

Пит Коннорс был талантливым продавцом, но мечтателем по натуре. Мечтателем, который с достойным лучшего применения упорством раз за разом швырял на ветер свои заработки, вкладывая их в одно фантастическое изобретение за другим. Некоторые Митч помнил. Пылесос, который ездил сам. Патент должен был принести им миллионы. Автомобильный мини-холодильник. Кроссовки, массирующие ступни. Вешалка, заодно разглаживающая одежду. Митч видел, как отец работает над каждым новым изобретением по выходным и ночам. Закончив опытный образец, он торжественно приносил его в гостиную и показывал матери Митча.

– Что думаешь, Люси? – с надеждой спрашивал он. Лицо сияло от гордости и предвкушения похвал. Совсем как у маленького мальчика.

Трагедия заключалась в том, что Пит Коннорс любил жену и очень нуждался в ее одобрении.

И если бы та хоть раз похвалила его, возможно, удача наконец повернулась бы к нему лицом. Но реакция жены всегда была неизменной.

– И сколько ты профукал на этот раз?

– Иисусе, Люси, не доставай меня! Я человек идеи. Ты знала это, когда за меня выходила.

– Да? В таком случае вот тебе идея: как мы в этом месяце заплатим по закладной?

Мама Митча говаривала, что правда – единственное, на чем умеет экономить его отец.

К шестилетию Митча они переехали из монревильского дома. Их новым жилищем стал кондоминиум в Маррисвилле. Дальше был район, где теснились старые домики фабричных рабочих. Когда Митчу исполнилось двенадцать, они оказались в Хилл-Дистрикт, питсбургском Гарлеме, аду убогих хижин, наркотиков и повального пьянства, который граничил с процветающим центром. Родители разъехались, потому что были слишком бедны, чтобы платить за развод. Уже через месяц у матери появился новый бойфренд. Вскоре они переехали во Флориду, в славный домик с пальмами во дворе. Митч решил остаться с отцом.

– Здорово, Митч! – обрадовался Пит. – Мы с тобой вместе, совсем как в прежние времена. Будем устраивать покерные ночи. Дрыхнуть по воскресеньям до обеда! Приводить сюда хорошеньких девочек. Ну и повеселимся же мы! Тряхнем стариной!

Девочки были. Некоторые даже оказались хорошенькими, но им нужно было платить. Золотые дни Пита прошли. Он выглядел тем, кем был на самом деле: постаревшим, почти вышедшим в тираж распутником. И это разбивало сердце Митча. По мере того как он взрослел, отец стал завидовать внешности сына.

В семнадцать лет парень стал похож на мать: те же белокурые волосы и голубые глаза, – но унаследовал от отца длинные ноги и мужественные черты лица. Как и он, Митч за словом в карман не лез. И врал напропалую.