Сидни Шелдон. После полуночи

Джек вспомнил совет Фреда Фаррелла насчет игры: «Понимаю, как это заводит. Весь этот риск. Примерно так же, как быть президентом Соединенных Штатов. Вот о чем тебе следует помнить, Джек. Ты мог потерять все».

Верно, все верно, но как же это щекочет нервы! Даже при том что ставка безумно высока. Фред знал многое об игре и изменах патрона. Но понятия не имел о Жасмин. Только один человек знал о Жасмин.

Теперь этот человек превратился в гниющий, изъеденный червями труп, носивший при жизни имя Ленни Брукштайна.

Мисс Делевинь налила чаю из серебряного чайника в две фарфоровые чашечки и протянула одну женщине-полисмену.

Некрасивая бледная молодая женщина с короткими черными волосами и в очках в широкой пластиковой оправе оглядела роскошную комнату и с горечью подумала, что выбрала не тот путь в жизни.

– Сахар?

– О нет, спасибо. У вас прекрасный дом.

– Благодарю. Всего добилась своими трудами.

Жасмин откинулась на спинку замшевого дивана и скромно скрестила длинные ноги.

– Итак, вы хотите узнать о сенаторе Уорнере?

Когда вдруг появилась эта баба-коп и стала расспрашивать о Джеке и его отношениях с Леонардом Брукштайном, Жасмин сначала запаниковала. Второй реакцией было желание защитить Джека. Она любила его и не могла предать, но победила необходимость соблюдать собственные интересы. Ей наконец выпал шанс увести Джека от жены. Он оставался с Онор исключительно из политических амбиций. И если этим амбициям придет конец, значит, и с браком будет покончено.

– Давно вы знакомы?

Жасмин деликатно пригубила чай.

– Около пяти лет. Мы были любовниками три года. Печенье?

«Эта девушка – настоящий шедевр».

– Нет, спасибо. Вы сказали «любовниками».

– Совершенно верно. Мне, возможно, следует кое-что добавить. Сенатор Уорнер – мой клиент. Он платит мне за услуги, – пояснила красавица с полнейшим бесстыдством. – Тем не менее я охарактеризовала бы наши отношения как любовный союз. Мы обожаем друг друга.

– Понимаю. Сенатор Уорнер откровенен с вами?

– Абсолютно.

– Хотелось бы знать, говорил ли он когда-нибудь с вами о Ленни Брукштайне.

– Говорил. Ленни знал о нас. Единственный, кто знал.

– Джек ему признался?

– Нет. Господи, нет! Старик сам каким-то образом пронюхал. Ленни шантажировал Джека. Он был безжалостным, подлым негодяем. И превратил жизнь Джека в ад. Когда я услышала, что он покончил с собой, ужасно обрадовалась. Собаке – собачья смерть!

Женщина-коп встрепенулась, опешив от такой откровенности. Жасмин это заметила.

– Простите, – пожала она плечами. – Я могла бы лгать, но не вижу смысла. Я ненавидела Брукштайна, и Джек – тоже. Мошенник, который вечно манипулировал людьми.

– Мисс Делевинь, как по-вашему, мог ли сенатор Уорнер ненавидеть Брукштайна настолько, чтобы заказать его убийство? Или убить самому?

Жасмин улыбнулась. Гостья с завистью подумала – и зубы у нее идеальные.

– Ненавидеть? Безусловно. Ленни угрожал уничтожить все, ради чего он жил. Он бы вынудил Джека добиться перевеса голосов в пользу «Кворума», когда переписывался весь устав страхового фонда, помните?

Служащая полиции кивнула.

– Каждый раз Ленни говорил Джеку: «Еще один голос, и ты свободен». Но каждый раз требовал больше и больше.

Жасмин рассерженно тряхнула головой.

– Джек ненавидел Ленни Брукштайна, и не без причин, но он его не убивал.

– Вы так уверены?

– Абсолютно. В тот день, когда разразился шторм и пропал Брукштайн, Джек вышел в море.

– Верно, – кивнула коп. – Его спасла нантакетская береговая охрана. Он вернулся в поместье Брукштайнов… примерно в шесть вечера.

– Джека не спасала никакая береговая охрана. Уж это точно.

– Простите? – нахмурилась женщина. – Не понимаю.

– Джек вообще не выходил в море. Он целый день пробыл со мной, в коттедже. Береговая охрана его покрывала.

– Хотите сказать, что они предоставили сенатору Уорнеру алиби? Солгали?!

Жасмин рассмеялась: низкие, чувственные нотки, от которых, казалось, ожило все безупречное тело.

– У вас такой потрясенный вид! Ну что вы! Такое постоянно случается. Сенатор Уорнер – человек влиятельный и действует по принципу «рука руку моет». Я думала, что вы, в своей профессии, к этому привыкли. Я в своей определенно привыкла.

Жасмин любезно проводила гостью до двери и у самого порога спросила:

– Так полиция считает, что Брукштайна могли убить? Я следила за расследованием, но впервые слышу об убийстве.

– Это версия, которую мы сейчас рассматриваем.

– Считаете, теперь правда выйдет наружу? Насчет меня и Джека?

Жасмин с надеждой склонила голову набок.

«Так вот оно что, – подумала гостья. – Красотка хочет, чтобы люди все узнали. Надеется вынудить сенатора бросить жену».

– Не знаю, мисс Делевинь. Это не мое дело.

Жасмин с заговорщическим видом подалась вперед:

– А я ставлю на то, что все деньги у его любовницы. Эта особа – твердый орешек.

– Должно быть, вы ошибаетесь, – улыбнулась служащая полиции. – У мистера Брукштайна не было любовницы.

– Еще как была. Конни Грей. Сестра его жены. Они были любовниками, пока Ленни не бросил ее и не приполз к своей Грейс. Разве вы не знали?!

Глава 24

– Мисс Делевинь! Откройте! Полиция!

Жасмин вздохнула.