Сидни Шелдон. Узы памяти

– Что там? – спросила она. Но, прежде чем он успел открыть рот, сама увидела ответ. По центральному проходу ехала Рокси, полная достоинства, прекрасная, в простом черном платье и жемчугах матери Тедди. Она остановилась рядом с креслом матери.

– Ты здесь, – прошептала Алексия.

– Да.

– Ради папы? Или ради Эндрю?

– Ни то ни другое. Ради себя. И может быть, немного ради тебя.

Алексия, не раздумывая, наклонилась и обняла Рокси. Жужжание и щелканье камер с галереи прессы оглушали.

«Вот они, завтрашние первые страницы газет», – подумал Грей.

Последовали новые вспышки камер, когда в суде появился Тедди. Алексия и Роксанна взялись за руки.

– Он так похудел, – прошептала Рокси.

– Да.

Любимый костюм от «Тернбулл энд Ассер» висел на нем, как на вешалке. Сейчас Тедди был похож на мальчишку, надевшего отцовскую одежду. Обычно пухлые щечки осунулись и запали. Он словно усох, стал ниже ростом, уменьшился. При виде Алексии и Рокси, сидевших вместе, послал им удивленную улыбку.

– Не поощряйте подобные вещи. Отведите взгляд, – прошипел Энгус на ухо Алексии. – Ему выносят приговор за убийство. Он должен выглядеть раскаивающимся.

«Должен. Проблема в том, что он не верит, будто сделал что-то дурное».

– Всем встать. Председательствующий – лорд Карнервон. Всем встать.

У Алексии закружилась голова.

«Вот оно».

Речь обвинителя была простой и бесстрастной. По собственному признанию, Тедди де Вир застрелил Эндрю Бизли и при этом заранее замыслил убийство. Он успешно скрывал преступление в течение девяти лет, а будучи разоблачен, не выказал ни малейшего сожаления о своих действиях.

Очевидное отсутствие понимания или тревоги по поводу серьезности его действий делает Тедди де Вира опасным для общества. По этой причине и в интересах правосудия обвинение просит у судьи пожизненного заключения.

Рокси внимательно слушала. Она приехала сюда в надежде, что суд принесет ей некоторое утешение. Именно приезд Саммер Мейер в Фейрмонт-Хаус впервые заставил ее подумать об этом. Не просто о судебных слушаниях, а о необходимости увидеть мать, сделать первый маленький шаг к прощению. Доктор Вудз, ее психотерапевт, определил, что враждебность в Рокси имеет источником слова, которые она сама произносит, они задевают ее за живое.

– Это все равно что пить яд, а потом удивляться, почему твой враг не умирает.

Рокси вдруг поняла, что провела большую часть взрослой жизни, принимая яд и гадая, почему мать никак не умрет. Она не должна совершить ту же ошибку с папой.

Приезд в высокий суд был испытанием, пыткой огнем. Но если она пройдет сквозь огонь, окажется сильнее, то победит хотя бы часть одолевавших ее демонов.

В каком-то смысле это уже произошло. Видя Тедди, изможденного старика на скамье подсудимых, она поняла, что он по-прежнему ее отец, человек, которого она всю жизнь любила и старалась порадовать. Она не могла его простить, но с кристальной ясностью осознала, что не может перестать его любить.

А Эндрю… он уже не был для нее реален. Его лицо, прикосновение, голос… все исчезло давным-давно. Роксанна не могла ассоциировать сегодняшнее заседание с этим человеком. Эндрю оставался только в воспоминаниях. Кем-то, кого она надеялась получить, но так и не получила. Все это так грустно. Но давно ушло. Навсегда.

Когда обвинитель закончил речь и встал Эндрю Грей, Рокси почувствовала, как будущее поманило ее, будущее, непознанное и неизвестное, но реальное, в пределах досягаемости, чего не бывало очень-очень долго.

Речь Эндрю была еще короче. Тедди признал свою вину, сэкономив короне и всем заинтересованным партиям стоимость долгого процесса. Он взял на себя вину и был готов к любому наказанию. Какими бы дурными ни были его поступки, мотивы оказались благородными. Он пытался защитить дочь. Он всегда был человеком благородным.

Судья откашлялся – очень старый и тощий человек, на шее его висели отвратительные складки кожи, в точности как у индюка, которого вот-вот зарежут. Выражение лица, однако, нельзя было назвать милосердным.

Алексия приготовилась к худшему.

– Жестокое преступление… беззащитный молодой человек, не подозревавший о том, что его ждет смерть…

Слова судьи доносились словно издалека.

– Ни малейших признаков раскаяния…

Алексия глянула на Тедди. В его глазах светились благодарность и любовь. Он казался таким сдержанным и, даже если боялся, ничем этого не показывал.

«Да знала ли я его по-настоящему? Знали ли мы друг друга?»

– Я приговариваю обвиняемого к пожизненному заключению с рекомендуемым минимальным сроком двадцать лет.

Двадцать лет. Тот же срок, что дали Билли Хэмлину много лет назад. Ощущение дежа-вю, попадания в тот же жуткий, неизбежный, нескончаемый цикл было всепоглощающим.

«Он умрет в тюрьме. Я больше никогда не буду делить с ним постель. Держать его в объятиях».

Тедди уводили. Энгус Грей что-то говорил: Алексия видела, как движутся его губы, но не могла разобрать слова. Голос словно доносился из-под воды.

– Мамочка, – позвала Рокси. – Мамочка, ты меня слышишь? Ты здорова?

Алексия молча кивнула.

– Если хочешь увидеться с папой, нужно идти сейчас.

Рокси осторожно тронула мать за плечо.