Сидоровы Центурии

(4) В том, что типичный физик и типичный биолог занялись разработкой одной научной проблемы, нет ничего удивительного. Между физиками и биологами со времен открытия закона сохранения энергии и на протяжении всего XX века происходил весьма плодотворный обмен творческих идей. Ученые признали поразительно глубокую аналогию между физическим атомом и клеткой живого организма: важнейшие сущностные свойства и клетки, и атома определяются их ядром. Причем, если сам переход на уровень организации клетки и атома осуществляется путем межуровневого симбиоза, то ядро оформляется чуть позже. У самых примитивных клеток еще нет ядра, хотя у многих бактерий оно (нуклеотид) уже, так или иначе, обособляется. Точно так же и самый простой атом — атом водорода состоит всего лишь из протона и электрона. Протон привыкли называть "ядром атома водорода", но это — условность, по уровню своей организации это — не ядро, а просто адрон. Все законы физики, в конечном счете, имеют форму запретов. Нельзя получить энергию из ничего, нельзя понизить энтропию в замкнутой системе, не подведя к ней энергии, нельзя двигаться со скоростью большей, чем скорость света, и т. д., и т. д. Все эти запреты в полной мере действенны в мире живой природы; поэтому некоторые ученые склонны рассматривать биологию, как несложную боковую ветвь физики (a rather simple extension of physics).

(5) До того, как папа стал папой, он носил имя Герберт Аврилакский (Gerbert d'Aurillac). Он считается первым ученым, который познакомил европейцев с арабскими цифрами. Современники подозревали его в занятиях магией и утверждали, что папой его сделал дьявол, который всегда сопровождал его в образе черного лохматого пса. Правда это или вымысел, неизвестно, и, тем не менее, эта историческая личность, вне всякого сомнения, стала одним из прототипов легенды о докторе Фаусте. В романе М.А. Булгакова Воланд, представляясь Берлиозу и поэту Ивану Бездомному, объясняет цель своего визита в Москву: "Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист".

ГЛАВА 5 РОГ ЦАРЯ СОЛОМОНА

Кто не любит последнюю рабочую неделю перед Новым годом? Всем офисным работникам, независимо от ранга, наверняка памятны эти горячие деньки: подвыпившие сотрудники, откровенно манкирующие своими обязанностями, застрявшее в пробках на дорогах (и не только) начальство, подарки от доброжелательных клиентов и контрагентов, поступающие регулярно и, напрочь, отбивающие желание заниматься напряженной умственной деятельностью, особенно после окончания обеденного перерыва.

Утром 27 декабря, в понедельник, придя на работу, наши друзья: Шлыков, Галыгин и Андреев, — обнаружили у себя в электронной почте послание от своих бывших коллег из НИИ ВЦ МГУ имени М.В.Ломоносова, наглядно свидетельствующее о том, что предпраздничная неделя началась:

"Друзья! Преодолевая офисную нетрезвость, мы призываем вас собраться в едином порыве и отправить положительную энергию в Космос в виде новогодних поздравлений и пожеланий!"

— Интересно, что они пьют, да еще в такую рань? — поморщился Геннадий Галыгин.

У него было плохое настроение, вызванное тем, что накануне он поругался со своей женой. Его драгоценная половина приревновала его к соседке, то есть к Елене Сергеевне Павловой за то, что он, случайно встретив ее на елочном базаре, помог выбрать и донести до дома рождественскую елку. Лифт, как назло, не работал, и им пришлось идти пешком на 9-й этаж. Где-то на 5-м этаже они остановились, чтобы передохнуть. Елена Сергеевна, раскрасневшись от мороза, была чудо как хороша, и не скрывала того, как она рада их встрече.

Его руки, словно сами собой, обхватили ее за талию, а губы прижались к ее губам. Елена Сергеевна не сопротивлялась. Их поцелуй длился ровно столько, сколько требуется для подтверждения обоюдного желания, но обстановка для этого была не очень походящей, поэтому им пришлось продолжить свой путь наверх. Однако же на лице у Геннадия остался едва заметный след помады, а воротник дубленки пропитался запахом французских духов.

— Что можно пить утром на работе, не вызывая подозрении у начальства? Только кофе с коньяком! — уверенно заявил Шлыков и признался, что добирался сегодня на работу общественным транспортом, так как в воскресенье с шурином они настолько усугубили, что садиться за руль его супруга категорически ему запретила и даже ключи от машины куда-то припрятала.

— Ясно, что ты сегодня утром пил! — сказал, принюхавшись, Андреев и предложил своему коллеге жевательную резинку "Орбит Белоснежный". Сам он тоже выглядел немного помятым, но не по причине похмелья, а от мучавшей его бессонницы.