Сиэль. Следы на снегу (СИ)

Он снова встряхнул меня, потому что я не отвечала и лишь смотрела на него. Не дождавшись ответа, мужчина принялся охлопывать меня, ища повреждения, а в его глазах читалось искреннее беспокойство. И страх. Он переживал за меня.

Я в порядке, — хотела сказать я, но вместо этого из горла вырвалось лишь рыдание. Лорд Каэл уже убедился, что руки и ноги у меня на месте, а в спине не торчит нож, поэтому я собиралась отстраниться и сбежать — но он вдруг притянул меня к себе и судорожно сжал в объятиях.

Крепко, чуть ли не до боли. Словно никогда не собирался отпускать.

— Все хорошо, — шепнул он мне не ухо, — все будет хорошо.

И тут, не выдержав, я разрыдалась так, как не плакала никогда. Вцепившись пальцами в одежду мужчины на груди, я прижалась к нему и всхлипывала, не в силах остановиться, а из глаз ручьем текли слезы. Его руки осторожно поглаживали мою спину, отчего я постепенно успокаивалась. Дракон молчал, и я могла слышать мерный стук его сердца. Так хорошо… повезло Эрэнэй.

Ох… Эрэнэй!

Собрав силу воли в кулак, я отстранилась. Объятия мужчины, было затвердевшие, все же разжались. Затем вытерла залитое слезами лицо. Собиралась руками, но лорд Каэл подал мне безукоризненно белый платок. Поднимать на него глаза после такой знатной истерики было стыдно, но я все-такие сделала над собой усилие.

— Ка… казнь, — наконец выговорила я. Голос был слабым и еле слышным, словно нервный срыв выкачал все мои силы. — Я видела казнь. Евнуха Чоная казнили. За какой-то переданный слух! — почувствовав, что рыдания снова подступают, я задышала глубоко и медленно.

Мужчина тут же сделал движение, чтобы подняться и, вероятно, принести мне стакан воды — но я ухватилась за полы его одеяния.

— Лорд Каэл, — умоляюще прошептала я. Я не знаю, чего я хотела — чтобы он остался или успокоил меня. Наверное, и то, и то. Мужчина, помедлив, сел обратно. — А что, если… если император все узнает? Он нас казнит?

Или, скорее, по аналогии — всыплет дракону двести палок, а его подельнику с менее высоким положением в обществе будет грозить эшафот.

А ведь у дракона уже есть шрамы от наказания… Значит, палок он уже получал.

— Все будет хорошо, — твёрдо проговорил дракон. Он смотрел прямо мне в глаза, словно хотел загипнотизировать, а его руки вдруг сжали мои. — Слышишь, Сиэль? С тобой ничего такого не случится. Я обещаю.

— А с вами? — вырвалось у меня. — Отчего у вас шрамы? Что вы натворили?

Хватка на моих ладонях на миг усилилась, но тут же ослабла. Еле заметно вздохнув, мужчина пояснил:

— Кое-что плохое, Сиэль. О чем сейчас очень жалею. Если бы я мог повернуть время вспять, то вернулся бы и сделал все по-другому. Но это, к сожалению, невозможно.

Поняв, что конкретнее мне не расскажут, я кивнула. И тут же поднялась вместе с драконом — он встал и потянул меня за собой. До меня как-то вдруг резко дошло, что мы стоим непозволительно близко, а мои ладони все еще в его теплых, крепких руках. В голове всплыло то, как вчера эти самые руки сжали мои запястья и придавили к покрывалу.

Резко вырвав руки, я пробормотала скомканные извинения и сбежала в ванную комнату. А когда спустя четверть часа вышла, умывшись холодной водой и успокоившись, в комнате уже никого не было.

35

В кабинет в этот день я все-таки вернулась. Приведя себя в порядок и глянув напоследок в зеркало, я решила, что выгляжу достаточно нормально, чтобы показаться императору. Краснота с глаз исчезла после умывания, а новые, светлые жилет и рубаха, сшитые накануне, удачно оттеняли лицо, так что я выглядела не бледно-зеленой, а просто бледной.

Да и чувствовала я себя гораздо спокойнее. В голове постоянно звучали слова лорда Каэла. «Все будет хорошо». Если я и могу верить кому-то в этом мире, то только ему. Человеку, спасшему меня от ужасной жизни в рабстве и изменившему мою судьбу.

Поэтому, разыскав императора в его любимой беседке, я доложила, что его указание исполнено. К моему удивлению, вместо того, чтобы продолжить игру в шашки с генералом Роббсом, правитель поднялся и направился в кабинет. Мне не оставалось ничего другого, кроме как тащиться следом.

— Какая у нас, по-твоему, возникла проблема? — спросил он на ходу. — Из-за всей этой ситуации?

Сплетни о неправильных отношениях императора со своим секретарем? Так вряд ли министр Пассон решится их распускать, тем более, он даже не может говорить. Месть со стороны его семьи? Может, евнух Чонай успел передать свои домыслы кому-то еще?

— Эээ… Наверное, другие чиновники возмутятся, что человека такого положения, как министр Пассон, наказали без суда? — рискнула предположить я.

— Почти, — бросив на меня косой взгляд, император слегка усмехнулся. Несмотря на утренние обвинения, он не старался держаться от меня подальше и вел себя, как обычно. За это я невольно зауважала его — правитель, вероятно, не боялся ничего и никого в своей империи. Редко встречаешь людей, которым абсолютно наплевать на чужое мнение. — Главная проблема — это то, что у нас теперь нет министра юстиции, — продолжил он и, неожиданно остановившись, повернулся ко мне. — Ты говорил, Эттрейо нечем заняться?