Сифилис

- Мне справку... для бассейна, - робко схитрила Лариса Васильевна.

- Поднимитесь по центральной лестнице, потом прямо по коридору, кабинет номер девять, врач Прущ Николай Георгиевич.

Лариса Васильевна взяла карточку и отправилась на поиски девятого кабинета.

Она заблудилась. Вместо того чтобы идти по указанному маршруту, она, обогнув центральную лестницу, пыльными ступенями спустилась вниз, в подвальный коридор, облицованный простенькой плиткой, одинаковой на полу и на стенах.

Коридор все петлял и петлял, сложенные шалашиком носилки сменялись стойками для капельниц, в разобранном виде лежали лампы из операционных. Озабоченная своими несчастьями, Лариса Васильевна не задумывалась над тем, что, скорее всего, попала в подсобное помещение. Она цокала по коридору минут десять, но не встретила ни пациентов, ни санитарок. Слегка настораживало отсутствие привычного для больницы запаха хлорки. Лариса Васильевна по-хозяйски определила, что уборку здесь производили давненько. Вдоль стен уже не было больничного инвентаря, только древние эмалированные ведра с красными надписями "Обед" и "Йод" да битый кирпич.

"Возвращаться бессмысленно, - вздохнула Лариса Васильевна. - Если коридор не закончится тупиком, я выйду к лестнице, ведущей наверх..."

Коридор неожиданно оборвался. Она стояла перед дверью. Лариса Васильевна попыталась было ее отворить, но та не поддавалась, так как придерживалась двумя загнутыми гвоздями, исполняющими функции задвижек. Лариса Васильевна отогнула гвозди и открыла дверь.

Коридор продолжался дощатым полом и стенами, уже без плитки, но чисто выбеленными. Под потолком на шнуре раскачивалась старотипная лампа, с нитью накаливания толщиной в палец, мерцающая тусклым оранжевым светом.

Послышались голоса, Лариса Васильевна прибавила ходу и через поворот вышла в больничные покои. Она подивилась своей интуиции. Над дверью кабинета, у которого образовалось что-то, напоминающее очередь, красовалась большая цифра "9", а чуть ниже крепилась табличка с надписью "Доктор Борзов".

*

- Кто крайний? - Лариса Васильевна вопросительно оглядела присутствующих. Парень с крестьянским лицом, расстелив портянки, студил на сквозняке босые ноги. Старуха питалась из узелка чемто отвратительным. Молодая женщина в шляпке с вуалью барабанила пальцами по сумочке с самым безучастным видом.

К Ларисе Васильевне приблизилась извивающаяся, как вьюн, цыганка. На руках ее спящий ребенок шумно сопел слипшимися от гноя ноздрями.

- Проживешь, милая, девяносто три года, будет у тебя пятеро детей, через два года твой муж помрет, еще раз выйдешь замуж, родишь шесть детей, второй муж тоже помрет, выйдешь за третьего, - нараспев пробормотала цыганка.

- Не слушайте глупую бабу, дамочка - отозвался из угла пожилой одноногий солдат и занялся набиванием трубки.

- Значит, никого в девятый? - переспросила сбитая с толку Лариса Васильевна и, с молчаливого согласия очереди, зашла в кабинет.

*

За массивным столом с конторками сидел старый доктор Борзов в белом халате и шапочке с выразительным красным крестом, точно кто-то неграмотный расписался на ней кровью. Между седенькими ухоженными усами и айболитовской бородкой таилась улыбочка. Нос Борзова венчало профессорское пенсне.

- Проходите, голубушка, присаживайтесь, - дробным говорком сказал Борзов, а после приглашения забормотал в сторону непонятного волосяного клубка, висящего над столом: - Вошла стройная, интересная брюнетка лет тридцати. Умелая косметика, губы ярко накрашены, одета модно и со вкусом. Темные круги под глазами, сероватый цвет лица говорили о неумеренном курении, чрезмерном употреблении алкоголя и половой распущенности...

Лариса Васильевна обомлела. Старичок продолжал бубнить:

- "Помогите!" - взмолилась блудница охрипшим от рыданий голосом... Вы успеваете, Анна Гавриловна?

- Возмутительно,- только и пролепетала Лариса Васильевна.

Волосяной клубок подпрыгнул и оказался верхушкой прически существа по имени Анна Гавриловна.

- Гражданка! Профессор пишет монографию, я ассистирую, профессор тратит бесценное время, пополам разрывается, а вместо благодарности - черствый эгоизм!

- Анна Гавриловна, душенька, я совершенно не в претензии, кротко вмешался Борзов. Он с укоризной глянул на Ларису Васильевну: - Вы уж простите старого наглеца, сделавшего вас своей музой, хоть и на пару минут... На что жалуетесь?

Ларисе Васильевне стало стыдно. Она отогнула воротничок.

- Вот и вот - язвы и так по всему телу... Очевидно, лишай, но я не держу животных...

- Угу, - деловито сказал Борзов, - если не затруднит, голубушка, покажитесь нам полностью...

Пока Лариса Васильевна мешкала с пуговицами, Борзов говорил: