Сигареты и пиво

Он отхлебнул своего напитка и вытер усы. Это был лимонад, бля буду. Насколько я знаю, Натан не прикасается к пиву.

— Ну вот, Блэйки, и мне это не нравится. Мне это совершенно не нравится. Я хочу, чтобы тут снова воцарились мир и покой. И единственный способ, который я вижу, это вернуть им "Хопперз".

— Но, Натан, — сказал я.

— Что? — спросил он очень нетерпеливо.

— Можно еще пинту, друг?

— Забудь об этом, — рявкнул он, сверкая глазами. — Скоро получишь свое пиво. Но сначала сделаешь то, что я скажу. Усек?

— Но…

— Что — но?

— Я… — Но это было бесполезно. Натан был высшим существом. И поэтому в его присутствии я был бессилен. — Ну, не знаю, короче. — Я пожал плечами.

Он взял тряпку и начал протирать стойку, будто меня там вообще не было. Я уже начал жалеть, что попросил у него пива. Ну, то есть, мне была охуенно нужна эта пинта. Честно говоря, она мне была нужна, как ничего и никогда. Но, похоже, я стал слишком залупаться, и теперь он со мной не разговаривает. Его понесло, не остановить. А теперь, когда он захлопнулся, я захотел все услышать. Мне надо было знать, что у него на уме.

Но я зря боялся. Он повернулся ко мне, типа ничего не случилось, и сказал:

— Я хочу, чтобы ты вернулся в "Хопперз". К дверям. Я кивнул.

— Ты, бля, прав. Я там…

— Нет, не то, — перебил он. — Я хочу, чтобы ты вернулся к дверям, чтобы я смог выгнать оттуда этого парня. Это плохой человек, Блэйк. Нашему городу от него будет только плохо. Вот, хоть на мой паб посмотри, — он чуть ли не плюнул в клиентов у нас за спиной. — Посмотри на них. Чертовы бездельники. В "Хопперз" они могут делать все, что хотят, но в моем пабе — нет.

— Но, Натан, — возразил я. — Почему бы тебе их просто не попереть отсюда, раз они тебе не нужны.

— Как можно? Я честный человек, Блэйк. Я знаю, что такое долг, а я им задолжал, в первую очередь, потому что продал "Хопперз".

— Твоя правда, — согласился я. Потому что как раз хотел об этом упомянуть.

— Правда? Правда, черт побери? Да ты кто, блин, такой, чтобы рассуждать о том, что правда, а что нет. Что ты понимаешь в тайном знании и секретных махинациях? А?

— Ну, э… — сказал я, борясь с желанием почесать ухо. — Что махать?

Он покачал головой и допил лимонад.

— Слушай, — сказал он, — вот как ты получишь обратно свою работу.

Разумеется, я был в полной жопе. Натан со мной трепется уже хуй знает сколько времени, а мне надо быть в Харк-Вуд через час. Как я уже много раз говорил, ходьба — это не то, что у меня зашибись как получается. Не волнуйтесь, больше я про это не буду, хотя это одна из тех вещей, о которых в моей книге можно говорить бесконечно. А это, бля, моя долбаная книга, так что…

А ну вас на хуй.

Короче, именно поэтому в тот день я начал дергать ручки машин на Катле-роуд, и единственная незапертая дверца оказалась у "Хиллман Импа". Понятно? Так что не пиздите. Необходимость — мать всех зол, как-то так говорят. А четыре колеса — это четыре ебаных колеса. Так тоже говорят.

Между прочим, хотите верьте хотите нет, но уже когда я ехал на север по Баркеттл-роуд, я начал привыкать к этому маленькому "Импу". Внешний вид всяко теряет, но все это — из-за дополнительного пространства для головы, которого хватает даже для того высокого водителя как я. И мотор крутился как шутиха, но при этом никакой тряски, я знал, что он протянет столько, сколько нужно. Я бы даже сказал, что в моем рейтинге эта машина медленно поползла вверх. Несмотря на все минусы, она оторвала свою уродливую задницу от дна, обогнала "Эвенджер", и уже начала подбираться к "Виве". Но тут я увидел наше отражение в витрине "Склада и сбыта Каллимора", и мечта о славе для этой тачки рассеялась. Увидеть себя в "Хиллман Импс" — то же самое, что лежать в постели, пытаясь заснуть, и вдруг почувствовать, как по лицу бежит огромный паук.

Я тормознул прямо там и тогда. Ни минутой дольше я не буду управлять этим уебищем. И никакой четырехглазый пидор меня не заставит. Сколько бы там дочерей продавца Дага он ни переехал и ни похитил.

Но тут пошел дождь.

А человек, который игнорирует знамения, — дурак.

Я сглотнул и снова тронулся. По крайней мере, никто меня не увидит. А даже если узнают, пусть трепятся, сколько влезет. Каждый мудак в Манджеле знает, как я отношусь к "Хиллман Импам", так что никто не поверит, что я был за рулем. К тому же, к тому моменту, как я заметил телефонную будку в Харк-Вуд, я уже снова начал привыкать к этой тачке.

Когда я остановился, дождь слега утих. Я посмотрел на часы: на десять минут позже срока. Но даже Дейв не такой кретин, чтобы звонить легавым. Ну примут меня за пособничество и соучастие, а его? Это ведь он, бля, ее переехал, так что звонить мусорам — все равно что жрать дерьмо, чтобы твой брат проблевался.

— Это называется вовремя? — сказал он, выходя из телефонной будки.

— А мне казалось, ты сказал, что будешь в зарослях лиственницы, — ответил я.

— Я и был там, пока ты не про дол бал время.

— Ты че, прикалываешься?

— Нет, не прикалываюсь. Ты опоздал.