Сигги и Валька. Любовь и овцы

— Я — потомок Торварда, которому дал землю Хросскель, а Торвард был отцом Смидкеля, отца Торарина и Аудуна, которые предводительствовали людьми из Пещеры. Торвард жил в Торвардовом Дворе и владел всей Речной Долиной до Протоков[1], — всё это Сигги произнес совершенно спокойно, почти бесстрастно. — Через каждое поколение старшего сына старшего мужчины в нашем роду вот уже несколько веков принято называть Торвардюром[2] в честь нашего предка-первопоселенца, по сути викинга. Торвардюром зовут моего отца, а деда звали Сигвальдом Торвардссоном. Надеюсь, я тебя не утомил этими генеалогическими рассуждениями.

— Нисколько. Я бы ещё послушала, — честно призналась Валька. — Значит, твоего сына будут звать Торвардюром? Или ты не старший мужчина в своём поколении?

— Как раз старший. У моего отца есть брат, но он на три года моложе. Только вот сыновей у меня пока что не предвидится…, — ответил Сигги и замолчал на некоторое время.

А потом вроде как сменил тему:

— Мы, вообще, пытаемся сохранять традиции предков, насколько это возможно в наши дни — в школе саги изучаем и скальдическую поэзию проходим, — и он заговорил стихами:

Пляска древ щитов[3] вершилась[4].

Пламень рук[5] и лёд ладоней[6]

Эгира огня[7] ив[8] статных

Стали ясени[9] стяжали.

Соли звери[10] быстры были

Солнца стругов[11] были крепки.

Вольно брали, яро бились —

Волки, вороны довольны.

Стихи эти Валька не поняла, поскольку Сигги прочёл их на своём родном языке. Однако же ей показалось, что смысл их она почувствовала, от этих слов веяло огнём и неотвратимостью.

— Это про твоих предков и вашу историю, да?

— Можно и так сказать.

Сигги как будто задумался на какое-то время, но потом продолжил:

— Наши предки были викингами, они ходили в походы. И не только за материальными ресурсами, если можно так выразиться. Историки говорят, что среди первопоселенцев на шесть мужчин приходилась только одна женщина. Так что самой желанной добычей было не серебро…

И тут у Вальки в голове нарисовалась совсем уж дикая картина: Сигги с развевающимися на ветру волосами хватает её на руки и несёт на свой корабль, и… «Размечталась, девушка», — осадила она саму себя и, на всякий случай, чтобы не выдать своих безумных фантазий, отвернулась и стала смотреть в окно на голубые от люпинов лавовые поля и горы вдали.

А потом, уже дома, глаза цвета стали,

Те, которые утром спокойно взирали,

Ныне пламенем, силой и смыслом пылали.

Если прежде вы, девушка, это не знали…

Если прежде вы просто глаза закрывали…

Что-то губы её и в ответ прошептали…

Прикоснувшись к ней раз, заглянув ей в глаза,

Он сказал ещё что-то, но что за слова?

Помнит сердце, но разум лишь только едва…

Она нежно касалась, но жадно порой.

И была удивлённой, увлёкшейся, злой…

Всё случилось пронзительно ясно, как боль.

Всё случилось как сон, словно бег за мечтой.

Для него всё случилось, как быть и должно,

Ожидаемо, сильно и ярко, легко.

И достаточно тоже он понял тогда,

Что ему не казалось, зачем здесь она.

А она и не знала об этом тогда.

Вернулись домой как раз к ужину. Сегодня Ауста расстаралась и приготовила обалденный салат из краснокочанной капусты с морепродуктами, а из всегдашней баранины — что-то необычайно нежное и восхитительное. Завершивший ужин скир с дроблёными орехами тоже пошёл на ура. Ну, и конечно, непременный кофе — казалось, Сигги может пить его бесконечно.

За столом шла неторопливая беседа. В основном говорила Валька. Вдохновившись походом в «Мир викингов», она рассказывала о народе, к которому принадлежат её дед и бабка. О том, что народ сету восходит к древней чуди, с которой славяне встретились при освоении ими северо-западных земель. О том, что сету долгое время оставались язычниками (да и сейчас частично остаются). Сигги слушал Вальку внимательно, и она видела, что ему интересно всё, что она говорит. Он бы слушал её бесконечно, но день был длинный, а время позднее, и Валька решила, что пора и честь знать.

Сигги, по устоявшейся уже традиции, проводил её до гостевой комнаты. Валька открыла дверь и сказала:

— Спокойной ночи.

— И ты веришь, что эта ночь будет для меня спокойной? — услышала она в ответ.