Сигнал бедствия. Авантюрист Депар. Охотничьи досуги.

Первым моим движением было броситься к веслам, но потом я решил, что на всякий случай не мешает зарядить ружье. Это, конечно, было сопряжено со значительной потерей времени, так как шум прибоя уже явственно доносился до моих ушей. Я быстро зарядил оба ствола, взвел курки, ни на минуту не теряя из виду малейших движений собаки. Если бы болезнь не лишила свойственного ей ума, то она, конечно, поняла бы, к чему клонятся те движения, которые я проделывал, и прервала бы их немедленным нападением.

Хотя шум прибоя грозно напоминал о близкой опасности, но я не смел спешить и решился даже приложить приклад к плечу, чтобы прицелиться в собаку, тихонько наклонил ружье и, когда мне показалось, что дуло приняло надлежащее направление, быстро спустил курок.

За шумом прибоя выстрела почти не было слышно, но я увидел, что собака опрокинулась на бок и судорожно задвигала ногами; красное пятно между ребрами указывало на то место, куда попал заряд, и надо полагать, что рана была смертельной. Но для большей безопасности я вторично прицелился и разрядил на собаку второй ствол ружья. С этого момента движения ее прекратились, и она вытянулась на дне лодки во всю свою длину. Но и я тоже находился на волосок от смерти, так как лодка достигла уже пенистой полосы и вертелась на воде как перышко. К счастью, я умел отлично грести и с силой отчаяния налег на весла. Понемногу лодка начала мне повиноваться, и я, вздохнув свободно, направился к берегу. После такого страшного происшествия мне и в голову, конечно, не приходило разыскивать моих убитых уток, да и течение унесло их. Я благополучно добрался домой с твердым намерением никогда больше не отправляться на охоту с собакой, с которой я хорошо не знаком.

17. ОХОТА НА ВИГОНЕЙ

На следующий день у нас сломался фургон, что значительно замедлило наше путешествие. При помощи проводников Джек так ловко исправил его, что он стал еще крепче, чем был прежде. Тем не менее мы потеряли много времени и в этот день проехали всего десять миль. На протяжении этого пути нам не встретилось ни одного животного, на которого стоило бы охотиться, и таким образом мы остались без темы для нашего вечернего разговора. К счастью, англичанин вызвался рассказать об охоте на вигоней, на которой он сам присутствовал, путешествуя по высоким плоскогорьям перуанских Андов.

«Когда Пизарро и его испанцы впервые проникли в гористые местности Перу, то они с удивлением узрели новых для них животных: ламу, гуанако и вигонь. У гуанако шерсть плохого качества, и мясо ее считается безвкусным, зато из прекрасной шерсти вигони делаются плащи, которые продаются потом по двадцать и даже тридцать фунтов стерлингов за штуку. В тех краях каждый считает своей обязанностью обзавестись подобным плащом или пончо; понятно, что только богачи могут носить плащи из чистой шерсти вигони, а индейцы, пастухи и углекопы довольствуются пончо из шерсти ламы. Ввиду большого спроса на вигоней, в Андах обитает много людей, занятых исключительно охотой па это животное. Но надо иметь в виду, что охота на вигоней никоим образом не может быть причислена к легким. Охотнику приходится отказаться от удобств цивилизованной жизни и постоянно пребывать в местностях, лежащих высоко над уровнем моря и отличающихся суровым климатом. Нередко приходится ночевать под открытым небом и в лучшем случае довольствоваться пещерой или хижиной, построенной собственноручно. В этих местах почти нет никакого топлива, и холодное время года здесь напоминает лапландскую зиму. В случае неудачной охоты приходится иногда знакомиться со всеми ужасами голода и питаться корнями и ягодами. Кроме того, охотника на каждом шагу ждут бездонные пропасти, ненадежные мосты, скользкие дорожки и предательские горные потоки. Словом, жизнь человека, занятого охотой на вигоней, полна трудов, неприятностей и опасностей.