Сигнал и шум. Почему одни прогнозы сбываются, а другие – нет

Экономисты часто спорят о том, что значит это изменение. Самая пессимистическая интерпретация, которую поддерживают такие экономисты, как Джеффри Сакс из Колумбийского университета, состоит в том, что эта закономерность отражает серьезные культурные проблемы в американской экономике. К их числу относят рост конкуренции со стороны других стран, дисбаланс между производственным и сервисным секторами экономики, стареющее население, сокращающийся средний класс и рост национального долга. В соответствии с этой теорией США вошли в новую и нездоровую реальность, и проблемы могут стать еще глубже, если не произойдут фундаментальные изменения. «Мы недооцениваем влияние глобальных изменений на события в США, – рассказывал мне Сакс. – Уступка большого количества рабочих мест Китаю и другим растущим рынкам нанесла огромный удар по экономике страны». И еще один важный вопрос: можно ли считать, что высокая волатильность 2000‑х более точно описывает условия экономики в долгосрочной перспективе? Возможно, что годы Длинного бума были всего лишь исключением. В те времена экономика находилась в рецессии лишь 15 % времени, однако этот показатель вырос более чем в два раза – до 36 % – с 1900 по 1945 г.{415}.

Хотя большинство экономистов верит в то, что в результате стабилизации цикла деловой активности[86] был достигнут определенный прогресс, можно считать, что нам просто повезло и мы смогли избежать более серьезных проблем.

Это мнение особенно справедливо для периода между 1983 и 2006 гг. – частью Длинного бума, которую иногда называют эпохой Великого успокоения (Great Moderation), когда экономика находилась в рецессии лишь 3 % времени. Однако значительная часть роста обеспечивалась за счет масштабного увеличения государственного и потребительского долга, а также за счет пузырей с различными видами активов. Ни у какой развитой экономики просто нет объективной возможности расти такими темпами, как во времена Великого успокоения. Если в 1980‑е гг. прирост экономики Японии ежегодно составлял 5 %, то сейчас она растет в лучшем случае на 1 % в год{416}.

Возможно, это и стало одной из причин, из-за которых прогнозисты и политики оказались застигнутыми врасплох столь глубокой рецессией 2007 г. Они не только не могли предсказать события масштабов Великой депрессии[87], но иногда и калибровали свои прогнозы по параметрам эпохи Великого успокоения, которая с исторической точки зрения была лишь исключением.

Не отбрасывайте имеющиеся данные

Федеральный комитет по операциям на открытом рынке[88], отвечающий за определение процентной ставки в стране, должен по закону предоставлять макроэкономические прогнозы Конгрессу не менее двух раз в год. К концу 2007 г. этот комитет в каком-то смысле опережал события. Его прогноз роста ВВП был чуть более «медвежьим»[89], чем прогнозы, создававшиеся в частном секторе, что заставило организацию четыре раза понижать процентную ставку до конца года.

Тем не менее в протоколе комитета, выпущенном в конце октября 2007 г., термин «рецессия» вообще не использовался для описания экономической ситуации{417}. Федеральный комитет очень внимательно следит за своим языком и возможностью рецессии, поэтому были использованы фразы типа «риски, связанные со снижением оборотов». Однако он не делал ставку на рецессию, и его прогноз все еще предполагал экономический рост. Мало было факторов, которые указывали бы на то, что комитет в принципе рассматривал возможность рецессии (особенно в тех масштабах, в которых рецессия произошла в реальности).

Отчасти причина этого может быть связана с тем, что комитет, оценивая правильность своих прогнозов, полагался на данные, полученные со времен Великого успокоения. В частности, он уделял серьезное внимание научной работе, в которой изучалась эффективность экономических прогнозов за период с 1986 по 2006 г.{418}. Однако проблема этих лет состояла в том, что экономическая нестабильность в тот период была крайне мала: в 1990–1991 гг. и в 2001 г. произошли лишь две слабые рецессии. «Связывая текущую неопределенность с данными, полученными начиная с середины 1980‑х гг., – предупреждали авторы работы, – мы предполагаем, что спокойные условия Великого успокоения будут существовать и далее». Это было невероятно смелое предположение. Отчасти Федеральный комитет пришел к выводу о невозможности серьезной рецессии в 2007 г. из-за того, что предпочел игнорировать годы, в которые бушевала жестокая рецессии.

Прогнозист не должен игнорировать любые данные, особенно когда изучает редкие события, такие как рецессии или президентские выборы. В подобных случаях, в принципе, исходных данных немного. Игнорирование каких-либо из них часто свидетельствует либо о том, что прогнозист слишком уверен в себе, либо о том, что его модель обладает значительным оверфиттингом. Иными словами, он делает акцент на самопрезентацию, а не на точность прогноза.