Сигнал к капитуляции

Диана все это знала. Она знала цену светскому кругу. В тридцать лет ей посчастливилось побывать замужем за умным человеком. Он был писателем и раскрыл ей глаза на многие пружины этого хитрого механизма, прежде чем в ужасе бежал подальше от него. Диане никто б не мог отказать в мужестве. Возможно, тут сыграло роль ее ирландское происхождение, а может, жестокая няня в детстве. И конечно, ее состояние, достаточно большое, чтоб ни с кем не считаться. Что там ни говори, нужда пригибает к земле, и женщин это касается ничуть не меньше, чем мужчин. Женские горести обошли Диану стороной: она всегда замечала лишь тех мужчин, кто был в нее влюблен. Теперь она с ужасом осознала, что не в силах оторвать взгляд от Антуана. Она мучительно размышляла, чем, помимо физической близости, можно его удержать.

Чего он хочет от жизни? К деньгам равнодушен. В издательстве получает смехотворное жалованье и потому, когда не может ее пригласить, просто отказывается составить ей компанию. Все чаще ей случалось обедать с ним дома с глазу на глаз. Раньше ничего подобного ей бы и в голову не пришло. К счастью, существуют премьеры, ужины, приемы – бесплатные развлечения, которыми Париж так щедро дарит посвященных. Антуан как-то признался, что любит только книги и что рано или поздно сделает себе имя в своем издательстве. Действительно, на приемах он оживлялся, лишь если рядом случался кто-то, способный поддержать более или менее серьезный разговор о литературе. В этом году в моду вошли любовники-писатели. Диана с воодушевлением завела речь о Гонкуровской премии. Но он ответил, что не владеет пером, а писателю это, к сожалению, совершенно необходимо. Она пыталась настаивать: «Я уверена, если бы ты попробовал… Да возьми хотя бы этого малышку Х…» – «Быть как Х?.. Ну нет!» – взорвался Антуан, обычно редко повышавший голос. Уж лучше он навсегда останется читателем, будет получать в «Ренуаре» двести тысяч франков в месяц и еще полвека оплакивать Сару. Диане оставалось лишь смириться: она любила его.

После того ужина она провела бессонную ночь: Антуан объявился только на рассвете, судя по всему, навеселе. Притом поехал не к ней, а на свою квартиру. Она звонила ему каждый час. Ответь он, Диана повесила бы трубку. Ей просто хотелось знать, где он. В половине седьмого он подошел к телефону и буркнул: «Я хочу спать» – даже не спросив, кто звонит. Наверное, всю ночь шатался по барам Сен-Жермена. И как бы не вместе с Люсилью. Но нельзя вспоминать о ней. Никогда не следует много думать о том, чего боишься. На следующий день Диана позвонила Клер, извиниться за свой поспешный отъезд: у нее весь вечер раскалывалась голова.

– Вы и правда неважно выглядели, – с деланным участием подтвердила Клер.

– Что ж, я не становлюсь моложе, – холодно отрезала Диана. – К тому же от молодых так устаешь.

Клер понимающе хихикнула. Она обожала аллюзии, вернее, двусмысленности, интимные подробности. Никто не способен с таким знанием дела, так точно в двух-трех словах описать мужские достоинства любовника, как светская дама в разговоре с подругой. Впечатление, что все эмоции уходят на похвалы портным, а для любовников остаются лишь сухие технические характеристики. Последовал короткий комментарий относительно Антуана, пожалуй, лестный. Клер не терпелось услышать о главном, так что пришлось взять инициативу в свои руки.

– Эта Люсиль временами ведет себя просто вызывающе. Что за дурацкий смех, как у пансионерки. А ведь ей лет тридцать, как по-вашему?

– У нее красивые глаза, и она нравится нашему милому Шарлю.

– Он живет с ней уже два года, для него это немалый срок, – вздохнула Клер.

– Для нее тоже, не забывайте, дорогая.

Они посмеялись и закончили разговор, вполне довольные друг другом. Диане казалось, что удалось сгладить инцидент. А Клер могла теперь говорить, что своенравная Диана, всегда державшая себя как ей заблагорассудится, звонила, чтоб извиниться. Диана забыла главный закон Парижа: никогда не извиняйся; что бы ты ни натворил, делай это с улыбкой.

Джонни по просьбе Клер пригласил Шарля Блассан-Линьера на театральную премьеру, куда собиралась пойти Диана. Решено было после спектакля вместе поужинать в тесном кругу («только свои»). Помимо возможности позабавиться, наблюдая за «этой парочкой» – Люсилью и Антуаном, Клер была уверена, что Шарль заплатит за ужин. Дело в том, что Джонни в тот момент сидел без гроша, а позволить платить Диане ей казалось неудобным. Пригласить кредитоспособного и щедрого мужчину про запас тоже не удалось. Эта разновидность в наше время вообще становится чуть ли не реликтом. На действительно роскошное содержание могут рассчитывать только мужчины для мужчин. К тому же пьеса обещала быть интересной – постановка Бижу Дюбуа, а уж он-то смыслит в настоящем театре.

– Как хотите, я по горло сыта вашим авангардом, – заметила она Джонни в такси по дороге в «Ателье». – Когда актеры усаживаются в кресла и битый час разглагольствуют о смысле жизни, я умираю со скуки. По мне, уж лучше бульварный балаган, – добавила она решительно. – Джонни, вы меня слышите?