Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения

Вот дураки.
Уже зажаты скрипки,
А он еще не подымал руки,
Немой и робкий.

Их голоса, слагаясь в хор,

Живут, как части.
Они ведут согласный спор,
Топчась на месте.

Один ощупывает грудь —

В ней дырки флейты.
Другой свернулся, чтобы дуть,
Сверкающий и желтый.

Тот, у кого висел язык,

Исходит звоном,
А самый круглый из пустых
Стал барабаном.

Вот девушка глядит в окно,

Внимая стонам.
Она мертва. Ей всё равно.
Она кивает всем им.

О, как волшебно извлекать

Из носа звуки,
Одному только не на чем играть,
У него пустые руки.

Ей щиплет сонные глаза

Их треск и копоть.
Когда на щеке висит слеза,
Ее приятно выпить.

Им удается побороть

Голодные вопли.
Но зачем, зачем им собирать
Соленые капли?!

Колышет ветром рукава,

Сверкают плечи.
Он не умеет воровать,
Он только плачет.

1939

Загородный, 16

70. Завоевание

I.

Губы сжала белая корка,
Это начало и очень жарко.
От чистой тени, разлитой лесом,
Я оторвался слепящим часом,
Но твердым шагом, с хвастливой осанкой,
Зигзаг за зигзагом иду тропинкой.
Шаги бесчисленно множат склоны,
Поток стал узкий и зеленый,
И каждому шагу всё больше невровень,
За острым камнем – высокий камень.

II.

Я вижу, что сил у желанья мало,
Так пусть поднимает чужая сила.
Когда я пойму, что вниз не вернуться,
Мне будет легче туда взбираться.
Где сыпет камни тяжелая робость,
Легко пролетает слепая радость.
Я прыгнул с высокого берега щели
На дальний, низкий, ведущий к цели.
Но тут меня охватила забота:
Я вспомнил, что что-то внизу забыто.

III.

Я не мог припомнить ни черт, ни имени,
Напрасно глядя вниз на камни.
Может быть, это встретится мне,
Или я вспомню об этом во сне.
Но, двинувши осыпь забрасывать снег,
Я вдруг заметил странный знак:
Из груды камней непроходимых
Едва приметна полоска дыма.
Я увидел скатерть из нашего дома
И за ней сидящих двух знакомых.

IV.

Один сказал: «Иди скорее,
За той стеной тебя ждут другие».
Не зная, кто там мог оказаться,
Я боялся надеяться и ошибиться.
Но там было пусто. Меня не ждали.
Как сжала тоска от дурацкой шутки!
А когда я вернулся, – и те пропали,
Только дым остался, сухой и редкий.
И мне не открыли их дороги
Ни солнечный круг, ни серп двурогий.

V.

Где надо жаться к пустой стене,
Другие лица явились мне,
Но, как и те, всего на миг,
И я ожидаю своих родных.
Меня торопит проклятый путь,
Не знаю, как мне их удержать.
Я считаю уступы бесцельных стен,
Я устал от прощальных перемен.
Уходят, уходят их голоса,
И тоска затемняет мои глаза.

Июль 1940

Сталино, гостиница

71. «Ослабевшая, упала…»