Сияй

Я с облегчением вздохнула и принялась за второй бургер из Shake Shack: мы сидели в машине недалеко от Мэдисон-парка. Джейсон открыл окно и снимал на телефон туристов, которые кормили картошкой фри стайку довольно упитанных белок.

– Ну и… каково это, вернуться в Нью-Йорк? – спросил Джейсон.

Теперь, когда я поела, ничто не отвлекало меня от того факта, что мы с Джейсоном остались наедине впервые с того вечера в кафешке.

– Странно, – призналась я, чуть подумав.

Я не знала, что еще сказать, потому проглотила бургер и сосредоточилась на растущей во мне тоске по дому.

Джейсон кивнул и снова принялся разглядывать парк, словно отказываясь смотреть на меня.

– Как именно?

Я вздохнула. И подумала о том, как все изменилось для меня и моей семьи с тех пор, как мы переехали в Корею.

– Не знаю. Во многих смыслах. – Я почти бездумно достала телефон и показала ему фотографию с выпускного аппы. – Мой отец недавно окончил юридические курсы. И только я об этом знаю, потому что он решил никому об этом не говорить, пока не добьется успеха. – Я взглянула на улыбающееся лицо отца. – И я понимаю его. На меня тоже давят со всех сторон. Если эта штука с k-pop не выгорит, то все годы тренировок улетят в трубу, и я в ужасе от того, что это вполне может случиться.

Глаза Джейсона расширились, а я снова замолчала. Он кивнул:

– Да, про давление я понимаю.

Я хотела рассмеяться, но в голосе моем и так сквозила насмешка.

– Твои фанаты и наш режиссер с тобой бы поспорили.

Джейсон провел рукой по волосам.

– Я знаю, как все выглядит со стороны. Но подумай о том, как много ты стараешься ради дебюта. Когда станешь звездой, давление только возрастет. Раз эдак в миллион.

Я запнулась.

– Я так волнуюсь о дебюте, что никогда не думала о том, что произойдет после того, как я… если я дебютирую.

– Дебютируешь. – Джейсон поймал и удержал мой взгляд. – И твоя семья будет приходить на каждый твой концерт. Лия лично их всех притащит, я уверен.

Он широко улыбнулся.

– Кто бы говорил! Твои тетушки будут покруче моей сестры!

Джейсон снова улыбнулся, но на этот раз совсем чуть-чуть.

– Да уж. Прости за тот ужин, кстати… я знаю, иногда они… слишком. Просто слишком. Особенно по отношению к хорошеньким девушкам.

В животе на секунду возникло знакомое ощущение – трепетание призрачных крылышек. Но я его проигнорировала.

– И каково это, вернуться в Торонто? – спросила я.

– Странно, – ответил он. – Я люблю своих тетушек, но домой приезжаю редко. Все… сложно.

Мне не хотелось лезть не в свое дело, но я скучала по той легкости, что была в наших разговорах прежде.

– Из-за твоей матери?

Джейсон почти незаметно поводил плечом.

– Да. Но еще… – Он запнулся. – Ты ведь заметила, что отца моего нигде не было видно.

Я кивнула.

– В детстве все было именно так: я и мама против отца. Не специально. Просто мы с матерью любили музыку… Особенно k-pop. Она пела мне старые песни Чон Юны на ночь. Это нас объединяло. – Он грустно улыбнулся. – А отец все это ненавидел. Не хотел говорить по-корейски дома или готовить корейскую еду. Он говорил матери, что пора привыкнуть к жизни в Торонто, она ведь переехала туда еще подростком. Он не понимал, почему это так важно для нее… для нас… не разрывать эту связь. – Он вздохнул, повертев в руках картофельную дольку. – После ее смерти мы с ним просто… разошлись. Я хотел сохранить память о ней и потому пел песни, которые она пела мне в детстве. Но отец, едва заслышав, как я играю что-то корейское, приходил в ярость. Он просто бесился. Не понимаю, как можно так сильно беситься из-за обычной корейской песни.

В горле моем застрял комок величиной с мячик для гольфа. Я затаила дыхание, а Джейсон продолжил:

– Мои тетушки жили в Брантвуде, там, где выросла моя мать. Я звонил им каждый раз, когда мы с отцом ругались. И это стало происходить так часто, что они просто отсудили опеку надо мной. Они убеждали меня, что отец долго бился, чтобы сохранить опеку, но на самом деле… я узнал о том, что произошло перед отъездом в Сеул. Тетушки продали кое-какие семейные проекты и предложили моему отцу кучу денег за меня. И он согласился. Без вопросов. Вот и все. Я переехал в Брантвуд и сменил фамилию. А с отцом мы с тех пор… Все стало еще хуже. Я думал, что мы сможем увидеться в этот раз, но он якобы не смог отпроситься с работы.

Я вспомнила телефонный звонок, когда Джейсон кричал на кого-то в холле отеля. Теперь мне все стало ясно.

Я сглотнула, но комок в горле не исчез. Мне хотелось коснуться Джейсона, сказать, что у меня сердце разбивается, но вместо этого я произнесла:

– Я этого не знала.

– Мало кто знает, – отозвался Джейсон. – Но зато все знают, что было дальше. Тетушки поощряли мои занятия музыкой, особенно k-pop, – так я справлялся с горем. Я начал записывать каверы и выставлять их на Youtube. А потом меня нашли DB. И теперь я здесь, сижу у Мэдисон-парка. Смотрю на то, как самые толстые в мире белки поедают картошку.

Я засмеялась, прикрыв лицо ладонями.

– То еще путешествие.

– Вот-вот. – Он усмехнулся, но улыбка его быстро исчезла. – Прости, Рейчел.

Вот этого я не ожидала.