Сияющая

– Они все так делают, – сказал Дариус, все еще пугающе спокойный. – Когда маги понимают, что, работая на меня, могут добиться с помощью своих способностей большего, чем когда-либо могли сами по себе, то практически умоляют меня позволить им остаться.

Я вспомнила, как Маргана мечтала, что ей больше никогда не придется ткать. Наверное, она жалела, что вообще стала работать на Дариуса, особенно когда у нее родился ребенок. Но откуда ей было знать, на что он способен?

Дариус безрассудно продолжал, как будто не видел, как дюйм за дюймом увеличивается тень Эврана.

– Твоя мать выбрала свою судьбу. Как и мать Лиоры. Как и сама Лиора.

– Моя мать? – Ошеломленная, я сделала шаг вперед.

Без предупреждения тень Эврана бросилась вперед, и ощущение, которое я испытала, когда она надо мной пронеслась, было таким ужасным, что я вжалась в стену.

– Эвран! – закричала я, но он не слышал меня или предпочел не слышать.

Тень поглотила Дариуса, погасив фонарь. Мой собственный свет затрепетал, так же, как когда Эвран дотронулся до меня перед тем, как попал в гобелен. Я снова позвала его по имени, но он не обращал внимания ни на что, кроме Дариуса. Я едва могла разглядеть его в темноте.

Что-то в воздухе изменилось. Эвран оступился, когда тень начала вытягиваться в сторону раскрытой ладони Дариуса.

Ладонь затягивала Эврана, как это делали со своими жертвами лусири, поглощая тень, которая сжималась все больше и больше, пока не превратилась в обычную тень. И все это закончилось.

Я в ужасе посмотрела на Дариуса, его зрачки расширились, оставив лишь золотые полумесяцы радужек. На его лице не было злобы, только сосредоточенность. Эвран снова оступился, его тень исчезла, и даже его тело, казалось, исказилось, пока Дариус затягивал его. Вот что имела в виду Маргана, когда говорила о том, что Дариус истощает магов.

– Остановись! – закричала я. – Дариус, пожалуйста! – Даже когда слова слетели с моих губ, я знала, что он не остановится, что он был так же далек от меня, как и Эвран. Я закрыла глаза, чтобы не смотреть на них двоих, и потянулась глубоко внутрь себя, к тому месту, где много лет дремал мой свет. Он с легкостью отозвался, и я позволила ему наполнить меня, от макушки до пят. Я открыла глаза.

Я встала перед Эвраном, который рухнул на пол позади меня.

– Дариус, остановись! – скомандовала я.

Его зрачки сузились, всего на мгновение, как будто он пытался повиноваться. Но я почувствовала, как пустота засасывает края моего света, как разумное существо, хищник, наслаждающийся первой каплей крови. Она почувствовала силу и захотела еще.

Глава тридцать первая

Мы были в тупике.

Пустота Дариуса притягивала мой свет, а я с такой же силой сопротивлялась – будто дети перетягивали канат.

– Дариус, – повторила я в надежде, что где-то внутри него осталась часть, которая меня слышит. Но притяжение только усилилось. Дариус был пустотой, которую нужно было заполнить.

Поэтому я решила заполнить его единственным, чем могла – светом.

Я снова закрыла глаза и представила себя внутри гобелена, в окружении тьмы. Я увидела, как сияю, сначала слабо, потом все ярче и ярче, настолько, что даже с закрытыми глазами видела белый свет. Я вспыхнула, как солнце, а потом протолкнула весь этот свет через свои руки в грудь Дариуса.

Как только свет покинул мое тело, его место мгновенно заняла пустота Дариуса. Я чувствовала, как устаю, ведь он был сильнее меня. Он годами оттачивал свои способности, а я только недавно обнаружила, на что способна.

Губы Дариуса изогнулись в улыбке, которая не отразилась в его глазах. Что бы ни было внутри Дариуса, это одновременно был он и не он. Я знала, что он не был совсем пустым, что в нем еще оставалась частичка человека, которым он когда-то был. Но прямо сейчас внутри него шла война, и пустота побеждала.

Мне нужно было сменить тактику. Вместо того чтобы сопротивляться, я отдала свой свет. Я попыталась представить, как он проносится сквозь огромное ничто внутри Дариуса и наполняет его. Передо мной возник образ златовласого мальчика, который оглядывается через плечо, пока вдали исчезают мужчина, женщина и ребенок. Когда фигуры стали меньше, из глаз мальчика потекли слезы. Его сердце разрывалось на части у меня на глазах, ведь его собственная семья предала и бросила его. На плечо мальчика легла тяжелая рука и отвернула его, и образ исчез.

Стиснув зубы, сопротивляясь притяжению Дариуса, я потянулась своим светом, словно пальцами, в поисках места, где Дариус пытался спрятать то, что от него осталось. И когда я нашла это место, то засияла ярче. Тени следовали за мной.