Сияющая

– Моя мать его уничтожила. Мы точно не знаем, как. Но вместе с этим она… она потеряла себя. Ее больше нет.

Адель взглянула на меня. Я мрачно покачала головой. Я понимала, что Эвран не готов говорить о ее смерти, о тех ужасных последних моментах, которые он провел с ней, когда она его даже не узнавала. Я просто надеялась, что однажды эти воспоминания исчезнут, и он будет помнить ее такой, какой она была на самом деле – непокорной, сильной женщиной, которая любила его больше всего на свете.

Моя семья выразила соболезнования, а Джин обменялась с Эвраном долгим взглядом, во время которого, как я догадалась, у них состоялся безмолвный разговор. Как бы она его ни утешила, это как будто помогло, потому что в конце он выдавил легкую улыбку.

– Я бы хотел забрать кое-что из своих вещей, – сказал он мне. – Сходишь со мной?

– Конечно.

Вместе мы прошли к калитке Марганы, мимо медных звезд на дереве. Дом был не заперт, на кухне звонили часы с кукушкой. Войдя в гостиную, я оглядела оставшиеся магические предметы. Я поняла, что ни один из них не был создан Марганой. Иначе они бы тоже превратились в кучи ниток.

Я задумалась, действительно ли Дариус знал, что произойдет, если Маргана распустит гобелен? Если он понял, что она уничтожит не только все свои предыдущие творения, но и саму себя, тогда он слишком легко распрощался с одним из своих самых могущественных магов. Заключив сделку со мной, он предпочел власти человека, которым когда-то был – того, который чувствовал, того, который любил. Может быть, моего присутствия было бы достаточно, и он действительно отказался бы от своей власти в королевстве. Но это стоило бы мне свободы, а я не была готова пожертвовать своей судьбой ради чужого счастья.

Эвран сел на диван рядом с небольшой деревянной рамой.

– Знаешь, это был мой первый ткацкий станок. – Он прикоснулся к дереву с удивительной нежностью. – Я сделал на нем несколько работ, но у меня не было талантов в ткацком деле.

Я устроилась рядом с ним, взяла его за руку и поцеловала шрам, которого раньше не замечала.

– Думаешь, моя мать действительно пошла работать на Дариуса по собственной воле? – спросил он. – Думаешь, он действительно спас ее от Белль Сабин?

– Я не знаю, – сказала я мягко. – Изменило бы это что-нибудь для тебя, будь это правдой?

Он пожал плечами.

– Если она и правда решила работать на него, то я не могу винить его за все, что произошло. Мне бы пришлось обвинить и ее. И я не хочу верить, что она была способна сделать такой выбор.

– Даже если она решила работать на него, это не значит, что она понимала, на что соглашалась. Это не значит, что она была плохим человеком. Если она понятия не имела о своих способностях до того, как встретила Дариуса, то, вероятно, была так же растеряна и напугана, как и мы. Это пугает, когда знаешь, что на самом деле не можешь контролировать положение.

– Думаю, я хотел верить, что она была достаточно сильной и не нуждалась ни в чьей помощи, особенно кого-то вроде Дариуса.

Я подумала о своем отце, о том, что даже без магии он будто потерялся, отчаянно пытаясь контролировать то, что было вне зоны его влияния.

– Я думаю, что, когда мы молоды, нам всем необходимо верить, что наши родители способны нас защитить. И возможно, именно так мы понимаем, что взрослеем – мы наконец осознаем, что они просто стараются изо всех сил, невзирая на обстоятельства.

– Я когда-нибудь говорил тебе, что ты невероятно умная? – Он поцеловал меня в макушку.

Я прижалась ближе к нему и обрадовалась, когда он не отстранился.

– Почему ты не сказал мне, что это ты спас меня в ту ночь, когда на мой дом обрушилась звезда?

– Ты наконец-то это поняла.

Потребовалось почти сжечь себя, чтобы узнать прохладное объятие, которое я почувствовала, когда прожгла дыру в гобелене – то же самое, которое я почувствовала в ночь смерти моей матери. Только я не понимала, что это был Эвран, пока не почувствовала, какой холодной была его тень в доме в лесу.

– Мне жаль, что это заняло у меня так много времени.

Он вдохнул и медленно выдохнул.

– Я был в лесу в ту ночь, когда сгорел твой дом. Я видел, как ты лежишь на земле, пылая, как тлеющий уголек. Ты была голой и такой маленькой. Я думал, что ты умираешь, поэтому обернул тебя своей тенью, чтобы остудить. Когда цвет твоей кожи поблек до сияющего белого, а температура тела стала ниже, я спрятался, боясь, что кто-нибудь подумает, что я сделал это с тобой. Вскоре после этого тебя нашел твой отец.

– Почему ты ничего не сказал? Все эти годы… Если бы не ты, я бы сгорела заживо.

– Я хотел. Но когда стали развиваться мои собственные способности, я подумал… Подумал, что ты возненавидишь меня, если узнаешь правду о том, кто я такой. Я думал, ты решишь, что я пытаюсь погасить твой свет, хотя это было последнее, чего я когда-либо хотел.

Из-за такого же неправильного мышления я заключила сделку с Дариусом.

– Я понимаю. Но ты же знаешь, что я никогда бы так не подумала, правда? Я люблю тебя. Я любила тебя всю свою жизнь.