Сияющее Эльдорадо

В пригороде Брокен-Хилла мне показали холм, где произошла единственная на австралийской земле битва в годы первой мировой войны. Как это ни покажется невероятным, сражение велось против Турции, а точнее, против двух турок: Гул Махомета и Муллы Абдуллы. Продавцы мороженого, в день Нового 1915 года они укрепили на своей повозке турецкий флаг и дали залп по поезду, в котором жители Брокен-Хилла направлялись на пикник, организованный Манчестерским союзом независимого «ордена чудаков». В результате трое было убито и несколько человек ранено. Затем выжившие из ума турки отступили к скалам и в течение двух часов отражали атаки жаждущих мести жителей и полиции, под натиском которой сражение и было завершено. Муллу Абдуллу нашли мертвым, а Гул Махомет, получив шестнадцать ран, скончался в больнице. Потери населения составили четверо убитых и семеро раненых, из них пять женщин.

Этот эпизод стал легендой Брокен-Хилла. В первый раз мне рассказывали, что пассажиры поезда были не участниками пикника, а патриотами-добровольцами. Гурки будто бы застрелили машиниста и пустили поезд под откос. На помощь прибыли войска, участники сражения проявили чудеса героизма, а после сражения поезд взорвался. На самом деле все происходило не так драматично, но история стала от этого не менее странной. Что нашло на турок? Никто никогда не узнает. Впрочем, известно, что Мулла Абдулла забивал верблюдов и незадолго до случившегося был привлечен к суду за охоту в запретной зоне. Он не смог уплатить штраф, и перед ним встала угроза потери заработка.

Событие это увековечено в работах патриарха Брокен-Хилла Сэмюэля Бирна, который начал рисовать, когда ему было уже за семьдесят. Его картины написаны чистыми, яркими красками. Каждая картина — абсолютно точная копия определенного места, события и времени. На стенах опрятного бунгало картины висят одна рядом с другой, рама к раме, сверкая красками. Вот изображение Брокен-Хилла. Каждый дом выписан отдельно, со всеми деталями, вплоть до цвета дверей и сороки в саду, словно на эскизе проектировщика. А здесь территория шахты, каждый грузовик, каждая доска объявлений, каждый забой — все на своем месте. Есть картина и с пасторальным сюжетом, где изображена масса кроликов; их тысячи и каждый выписан отдельно.

Сэм Бирн обладает исключительным терпением, у него острый глаз и живое чувство юмора.

— Все должно абсолютно точно соответствовать действительности, — сказала его жена.

Художник — бывший шахтер, ему восемьдесят два года. За несколько дней до нашей встречи он проехал тридцать миль на велосипеде, чтобы написать картину, захватившую его воображение. Ночевал в сарае и на следующий день вернулся домой, привязав картину к велосипеду; потом он подарил ее своему другу. Сэм Бирн не пишет за деньги. Австралийцам льстит, что среди них есть настоящий художник-примитивист, а сейчас появились и другие. Среди них особенно заметен Генри Бастин, тоже бывший шахтер, работавший в Южной Австралии на опаловых разработках.

В Брокен-Хилле собралась группа художников, которые, поднимаясь на поверхность из подземных туннелей, сбрасывают сапоги и шахтерские каски и спешат домой к мольбертам, стоящим посреди детских игрушек и прислоненным к стиральным машинам. Рисуют они старательно и много.

Почему же именно в Брокен-Хилле, а не где-нибудь в другом месте так много художников, причем настолько талантливых, что у троих прошли персональные выставки в Аделаиде и Мельбурне?

— Во многом это объясняется нашей изолированностью. Даже сейчас Брокен-Хилл — это замкнутый мир, поэтому мода не порабощает нас. Мы можем рисовать то, что видим сами, а не то, что видят другие, то есть не копируем чей-либо стиль, что сейчас так распространено, — таково было мнение одного из моих собеседников.

Другая причина заключается в том, что в Брокен-Хилле живет Мей Хардинг. Она преподает живопись в небольшом муниципальном музее. В то же время она и сама хорошая художница, а кроме того, ботаник-энтузиаст, помощник всем, кто нуждается в помощи, человек, вызывающий к жизни новое. Именно она пробудила интерес к живописи у шахтеров, вселила в них уверенность и убедила в том, что это — занятие достойное мужчины и одновременно увлекательное.

Пожалуй, наибольшей известностью среди художников Брокен-Хилла пользуется Про Харт, которого мы застали в садовом домике за работой над несколькими картинами сразу. Каждую из них подпирала спинка стула. Работая, он сновал от одной картины к другой и в то же время энергично поддерживал с нами беседу. «Про», как он объяснил, является сокращением слова «профессор». Так прозвали его друзья. Харт работал над серией картин (австралийцы весьма увлекаются такими сериями), на которую его вдохновила одна из баллад «Банджо» Патерсона. Вечером ему предстояло выйти в ночную смену и вести под землей локомотив. На лужайке стоял телескоп, направленный на Луну, а в углу сарайчика лежали какие-то необычные предметы.