Сияющие

Поначалу отсутствие Марго вызывает у Джейн волнение и страх, но ничего не происходит, и коллеги делают вывод, что ей просто все надоело. Вот она и снялась с места; не исключено, что уехала к своему бывшему парню в Канаду. А им своих забот хватает. Через год больница Джейн попадает в облаву. Арестовывают восемь человек. Адвокат на месяцы растягивает дело, потому что скоро должен выйти закон, навсегда дающий женщинам право распоряжаться своим телом по собственному усмотрению.

Кирби 19 ноября 1992

Первое подразделение – самое старое в тюрьме «Кук-Каунти», к которой сейчас пристраивают еще два здания, а то места для осужденных не хватает. Когда-то здесь «гостил» за государственный счет Аль Капоне. Сейчас заведение повысило степень безопасности, окружило себя тройным забором с колючей проволокой поверху в два ряда; открываются всегда строго одни ворота. Трава между заборами редкая и пожухшая. Фасад здания с готическими буквами, львиными головами и рядом узких окон выглядит выцветшим, обветшалым и потрепанным.

Этому историческому зданию не досталось заботы и внимания, которые выпали на долю Полевого музея и Института искусств. Хотя правила посещения здесь такие же: пищу не приносить, руками не трогать.

Кирби не рассчитывала, что придется разуваться для прохода через пропускной рентгеновский аппарат. Пять минут уходит на то, чтобы распустить шнуровку, а потом еще столько же, чтобы зашнуроваться.

Честно говоря, у нее мурашки бегут по спине. Культурный шок. В принципе, все как в кино, только напряженнее и воняет сильно. Спертый воздух разит потом и озлобленностью, переплетается с низким глухим фоновым шумом, характерным для большого скопления людей. Краска на железной решетке пункта охраны стертая и поцарапанная, особенно около замка, который громко лязгает, когда охранник ее впускает.

Джамаль Пеллетье уже ждет ее за одним из столов в комнате для свиданий. Выглядит он гораздо хуже, чем на фотографиях из «Сан-Таймс», которые ей показывал Чет. Брейды, естественно, уступили место короткой аккуратной стрижке, но кожа жирная. Из-за россыпи мелких прыщиков на лбу, широко посаженных глаз, густых ресниц и бровей он выглядит беззащитно юным, хотя на самом деле ему уже около двадцати пяти лет. Старше ее. Желтовато-коричневая тюремная униформа висит на нем мешком, на груди крупными буквами написан номер. Механический жест вежливости – рукопожатие – заставляет его удивленно нахмуриться и покачать головой.

– Вот черт, это же запрещено. Спасибо, что согласился встретиться со мной.

– А ты не такая, как я представлял. Шоколад принесла? – Сиплость голоса легко объясняется повреждением гортани, которое он получил, когда пытался повеситься в камере на собственных штанах. Видимо, перспектива провести здесь еще восемь лет жизни не сильно его привлекала.

– Извини, не подумала об этом.

– Ты собираешься мне помочь?

– Я собираюсь попробовать.

– Адвокат сказала, что мне лучше с тобой не разговаривать. Чокнутая какая-то.

– Потому что я ей наврала?

– Ну да. Это у них профессиональная черта. Любой адвокат прекрасно знает, когда человек несет чушь.

– Мне казалось, что это поможет больше узнать о деле. Жаль, что так получилось.

– Ты с ней объяснилась?

– Я оставила сообщение, – покаянно вздыхает Кирби.

– Если ей это не понравилось, то не нравится и мне, – он поднимается и кивает головой охране, чтобы его увели. Недовольный полицейский делает шаг навстречу и готовит наручники.

– Подожди. Не хочешь меня выслушать?

– Так все из письма ясно. Ты считаешь, что Мэдригал убил маньяк-психопат, который и с тобой то же самое сделал. – Он так и останавливается на полдороге.

– Пеллетье, – рявкает охранник, – так идешь или нет?

– Прости, начальник, побуду еще. Сам знаешь этих шлюшек, – он окидывает ее оценивающим взглядом.

– Глупо, – равнодушно комментирует Кирби.

– А мне плевать, – огрызается он, но тут же «сдувается».

Кирби понимает, что он до сих пор боится, как пацан. Она знает: у нее футболка с такой же надписью.

– Ты сделал это?

– Да ты что, серьезно? Здесь у всех один ответ. Послушай: ты прикинь, что можешь сделать для меня, а я помогу тебе.

– Я напишу о тебе статью.

Он пристально смотрит на нее, а потом улыбается так широко, что кажется, сейчас проглотит ее целиком.

– Черт. Правда?

– Занимаешься спортом? Я могу написать об том. Здорово получится. Баскетбол в тюрьме. Думаю, Хэррисону понравится.

– Не-a. Я по железу.

– Ну ладно, подробное интервью. Как это было на самом деле. Может быть, даже в журнал. – Она не уверена, что это выгорит, но настроена решительно.

Джамаль играет в равнодушие, но Кирби очень хорошо знает, как людям хочется, чтобы их выслушали.

– Спрашивай.

– Где ты был во время убийства?

– С Шанти, кувыркался. Примерно так, – он делает символический жест рукой, очень красноречивый и отвратительно грубый.

– Я сейчас уйду.

– Ооо! Ты что, обиделась?

– Что мне действительно обидно, так это то, что какому-то психопату удалось исполосовать девчонок и остаться безнаказанным. Я пытаюсь найти убийцу. Будешь мне помогать или нет?